Неточные совпадения
Левин нахмурился. Оскорбление отказа,
через которое он
прошел, как будто свежею, только что полученною раной зажгло его в сердце. Он был дома, а дома
стены помогают.
Они
прошли через сени,
через жилую избу хозяев и вошли в заднюю комнатку, в которой стояла кровать Марка. На ней лежал тоненький старый тюфяк, тощее ваточное одеяло, маленькая подушка. На полке и на столе лежало десятка два книг, на
стене висели два ружья, а на единственном стуле в беспорядке валялось несколько белья и платья.
Вечером я лежал на кушетке у самой
стены, а напротив была софа, устроенная кругом бизань-мачты, которая
проходила через каюту вниз. Вдруг поддало, то есть шальной или, пожалуй, девятый вал ударил в корму. Все ухватились кто за что мог. Я, прежде нежели подумал об этой предосторожности, вдруг почувствовал, что кушетка отделилась от
стены, а я отделяюсь от кушетки.
Лавки начали редеть; мы шли мимо превысоких, как
стены крепости, заборов из бамбука, за которыми лежали груды кирпичей, и наконец
прошли через огромный двор, весь изрытый и отчасти заросший травой, и очутились под
стенами осажденного города.
Двери камер были отперты, и несколько арестантов было в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь на арестантов, которые или, прижимаясь к
стенам,
проходили в свои камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая глазами начальство, останавливались у дверей, помощник провел Нехлюдова
через один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной дверью.
На следующий вечер старший брат,
проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам идти за ним… Мы подошли к порогу и заглянули в гостиную. Слабый отблеск света падал на пол и терялся в темноте. У левой
стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее на фигуру.
Любовь Андреевна. Минут
через десять давайте уже в экипажи садиться… (Окидывает взглядом комнату.) Прощай, милый дом, старый дедушка.
Пройдет зима, настанет весна, а там тебя уже не будет, тебя сломают. Сколько видели эти
стены! (Целует горячо дочь.) Сокровище мое, ты сияешь, твои глазки играют, как два алмаза. Ты довольна? Очень?
Они прибежали в контору.
Через темный коридор Вася провел свою приятельницу к лестнице наверх, где помещался заводский архив. Нюрочка здесь никогда не бывала и остановилась в нерешительности, но Вася уже тащил ее за руку по лестнице вверх. Дети
прошли какой-то темный коридор, где стояла поломанная мебель, и очутились, наконец, в большой низкой комнате, уставленной по
стенам шкафами с связками бумаг. Все здесь было покрыто толстым слоем пыли, как и следует быть настоящему архиву.
Александра Петровна неожиданно подняла лицо от работы и быстро, с тревожным выражением повернула его к окну. Ромашову показалось, что она смотрит прямо ему в глаза. У него от испуга сжалось и похолодело сердце, и он поспешно отпрянул за выступ
стены. На одну минуту ему стало совестно. Он уже почти готов был вернуться домой, но преодолел себя и
через калитку
прошел в кухню.
Прошли таким образом день-два; пани Вибель не вытерпела, наконец, и передала Аггею Никитичу записку, в которой объявляла ему, что в следующие дни им гораздо удобнее будет видаться не после обеда, а часов в двенадцать ночи, в каковое время она тихонько будет выходить в сад, и чтобы Аггей Никитич прокрадывался в него
через калитку, которая имелась в задней
стене сада и никогда не запиралась.
Курослепов. Чего тебе от нее хочется? Я тебе доподлинно объясняю, что нельзя с ней разговаривать. Вот попробуй, так я тебе, чем хочешь, отвечаю, что беспременно ты
через полчаса либо с ума
сойдешь, либо по
стенам начнешь метаться; зарежешь кого-нибудь, чужого, совсем невиноватого. Потому это дело испробованное.
На
стене висела наклеенная на серый коленкор, засиженная мухами карта России, по которой, от скуки ожидания, я и путешествовал пальцем между надписями: «Воронеж», «Саратов„, «Козлов“ и все никак не находил Тамбова: его не было. Там, где, по моим знаниям, он должен был находиться, красовался сделанный порыжелыми чернилами треугольник,
через который
проходили линии железной дороги на Саратов и Рязань.
Пройдя через обширную лакейскую, в которой
стены, налакированные спинами лакеев, ничем не были обиты, они вошли в столовую, оклеенную зелеными обоями; кругом в холстинных чехлах стояли набитые пухом стулья; а по
стенам висели низанные из стекляруса картины, представляющие попугаев, павлинов и других пестрых птиц.
Здесь было человек сто пятьдесят, может быть, двести, Часть их беседовала, рассеявшись группами, часть
проходила через далекие против меня двери взад и вперед, а те двери открывали золото огней и яркие глубины
стен, как бы полных мерцающим голубым дымом.
Я благодарил его и просил, чтоб он шел к другим гостям своим, коих шум слышен был
через стену."И, помилуйте! — отвечал он: — что мне те гости? Они идут своим чередом; вот с вами-то мне надо хлопотать…" — и вдруг спросил, не хочу ли я в баню
сходить?
Это и было исполнено. Баронесса и ее дочь с грудным младенцем ночевали на диванах в моей гостиной, а я тихонько
прошел к себе в спальню
через кухню. В начале ночи пеленашка немножко попищал за тонкой
стеною, но мать и бабушка следили за его поведением и тотчас же его успокоивали. Гораздо больше беспокойства причинял мне его отец, который все
ходил и метался внизу по своей квартире и хлопал окнами, то открывая их, то опять закрывая.
Во время чая, когда уже совсем стемнело и на
стене вагона по-вчерашнему висит фонарь, поезд вздрагивает от легкого толчка и тихо идет назад.
Пройдя немного, он останавливается; слышатся неясные крики, кто-то стучит цепями около буферов и кричит: «Готово!» Поезд трогается и идет вперед. Минут
через десять его опять тащат назад.
Опять спустились они с лестницы,
ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на
стенах, и опять, когда приблизились они к двери из желтой меди, два рыцаря
сошли со
стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они
через силу держали свои копья.
Глазам не верил Алексей,
проходя через комнаты Колышкина… Во сне никогда не видывал он такого убранства. Беломраморные
стены ровно зеркала стоят, — глядись в них и охорашивайся… Пол — тоже зеркало, ступить страшно, как на льду поскользнешься, того гляди… Цветы цветут, каких вздумать нельзя… В коврах ноги, ровно в сыпучем песке, грузнут… Так прекрасно, так хорошо, что хоть в Царстве Небесном так в ту же бы пору.
Убитого Ушакова хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами
ходил к тюрьме, чтобы поглядеть на
стены, за которыми томился Винкель, и уже
через два-три дня после похорон на могиле убитого стоял крест с мстительною надписью: „Погиб от руки убийцы“. Но ни на кого так не подействовала смерть Ушакова, как на его мать. Несчастная старуха, узнав о смерти своего единственного сына, едва не
сошла с ума…»
Прошло несколько минут. Шевалье подошла к висевшей на
стене сонетке и дернула ее.
Через минуту из маленькой, едва заметной в
стене второй двери появилась изящная камеристка артистки — тоже француженка — Люси.
В большом кабинете Долохова, убранном от
стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире
ходил из той комнаты, где сидели свидетели,
через кабинет в заднюю комнату, где его лакей-француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.