Неточные совпадения
— Ах, не спрашивайте, пожалуйста! — жеманно отвечала Хиония Алексеевна. — Вы знаете мой
проклятый характер… После вашего отъезда
доктор посоветовал ехать на воды — вот я и отправилась. У меня уж такой характер. А здесь встречаю Софью Игнатьевну… случайно познакомились…
Эта фраза привела Кочетова в бешенство. Кто смеет трогать его за руку? Он страшно кричал, топал ногами и грозил убить
проклятого жида. Старик
доктор покачал головой и вышел из комнаты.
Конечно, все это было глупо, но уж таковы свойства всякой глупости, что от нее никуда не уйдешь.
Доктор старался не думать о
проклятом письме — и не мог. Оно его мучило, как смертельный грех. Притом иметь дело с открытым врагом совсем не то, что с тайным, да, кроме того, здесь выступали против него целою шайкой. Оставалось выдерживать характер и ломать самую дурацкую комедию.
Я было опять хотел отворить дверь и оставить моего сконфузившегося, благодарного и раздавленного стыдом
доктора, но
проклятый кашель как раз опять захватил меня.
На душе у
доктора лежало камнем одно обстоятельство, которое являлось тучкой на его небе, — это
проклятый заговор, в котором он участвовал.
— Фу, ты, боже мой!.. — произнес
доктор и принялся на жене встряхивать капот. — Порасшугайте их,
проклятых! — прибавил он хозяевам, показывая на стену.
—
Доктор пришел! — крикнул он и захохотал. — Наконец-то! Господа, поздравляю,
доктор удостаивает нас своим визитом!
Проклятая гадина! — взвизгнул он и в исступлении, какого никогда еще не видели в палате, топнул ногой. — Убить эту гадину! Нет, мало убить! Утопить в отхожем месте!
— Вставайте! — будит
доктор папаху. — Чем раньше проедем эту
проклятую Козульку, тем лучше.
— Боже мой, если ваше предположение справедливо, то ведь это… это жестоко, бесчеловечно! Отравила себя, чтобы казнить этим другого! Да разве грех так велик! Ах, боже мой! И к чему вы мне подарили эту
проклятую мысль,
доктор!
— Здравствуйте, Шмель. Спасибо, здоровье мое ничего, только вот в кармане чахотка. Никак не могу найти
доктора, который бы излечил эту
проклятую болезнь. Не окажетесь ли вы им, мой милейший? — со смехом отвечал тот.
Кучер повернул лошадь. Над забрызганным грязью задком тележки опять затряслась сгорбившаяся под зонтиком спина
доктора. Ширяев подумал: «Русак
проклятый!»