Неточные совпадения
Тут-то я догадался, какие
вещи тащил
проклятый слепой.
— Когда?.. — приостановился Раскольников, припоминая, — да дня за три до ее смерти я был у ней, кажется. Впрочем, я ведь не выкупить теперь
вещи иду, — подхватил он с какою-то торопливою и особенною заботой о
вещах, — ведь у меня опять всего только рубль серебром… из-за этого вчерашнего
проклятого бреду!
— О, чтоб вам пусто было,
проклятые! — с яростью разразился Захар, обращаясь к уроненным
вещам. — Где это видано завтракать перед самым обедом?
Я сейчас здесь сидел и знаешь что говорил себе: не веруй я в жизнь, разуверься я в дорогой женщине, разуверься в порядке
вещей, убедись даже, что всё, напротив, беспорядочный,
проклятый и, может быть, бесовский хаос, порази меня хоть все ужасы человеческого разочарования — а я все-таки захочу жить и уж как припал к этому кубку, то не оторвусь от него, пока его весь не осилю!
«Я вот что, я покажу… что ж я покажу? что это в самой
вещи? Ни одной привязанности устоявшейся, серьезной: все как-то, в самом деле, легко… воздушно… так сказать… расплывчато. Эка натура
проклятая!»
— Пятнадцать! — закричал Костяков, всплеснув руками, — вот мошенники! анафемы! ездят сюда надувать нас, обирать деньги. Дармоеды
проклятые! Не ездите, Александр Федорыч, плюньте! Добро бы
вещь какая-нибудь: взял бы домой, на стол поставил или съел; а то послушал только, да и на: плати пятнадцать рублев! За пятнадцать рублев можно жеребенка купить.
Ах! великая
вещь — жизнь труда! Но с нею сживаются только сильные люди да те, которых осудил на нее какой-то
проклятый прирожденный грех. Только таких он не пугает. Первых потому, что, сознавая смысл и ресурсы труда, они умеют отыскивать в нем наслаждение; вторых — потому, что для них труд есть прежде всего прирожденное обязательство, а потом и привычка.
«Не веруй я в жизнь, — говорит Иван, — разуверься я в порядке
вещей, убедись даже, что все, напротив, беспорядочный,
проклятый и, может быть, бесовский хаос, порази меня хоть все ужасы человеческого разочарования, — а я все-таки захочу жить и уж как припал к этому кубку, то не оторвусь от него, пока его весь не осилю!
— Чтобы стен, говорили, не портил. Эх, да, сударь, да: искусство — это такая
вещь, что не дается, пока за него не пострадаешь. Музы ревнивы,
проклятые: пока ото всего не отвернешься да не кинешься им в ноги, дескать «примите к себе в неволю», до тех пор всё отворачиваются.
— Вселил бы я его в свой подвал, поглядел бы, как бы он там жил с дочкою своею, в кудряшках да с голенькими коленками! Идешь с завода в подвал свой
проклятый, поглядишь на такие вот окна зеркальные. Ишь, роскошничают! «Погоди, — думаешь, — сломаем вам рога!» Вот и дождались, — сломали! А что
вещи, говорите, чужие, да квартира чужая, — так мы этого не считаем.
До шести боярских детей шло у боков, оберегая ежеминутно экипаж от малейшего наклонения и поддерживая его на себе при спусках очень опасных, потому что лошади запряжены были в одни гужи, без дышла (заметьте, дышло у наших предков была
вещь проклятая).
Нет таких слов высказать, что чувствует женщина, когда с ней поступят как с
вещью! Кто дал нам такую
проклятую натуру? И это делается среди белого дня… Тонкий, цивилизованный человек поступает с вами как с падшею женщиною.