Неточные совпадения
После обыкновенного приступа, [Приступ — здесь: вступление.] он объявлял ему, что подозрения насчет участия моего в замыслах бунтовщиков,
к несчастию, оказались слишком основательными, что примерная казнь должна была бы меня постигнуть, но что государыня, из уважения
к заслугам и преклонным летам отца, решилась помиловать преступного сына и, избавляя его от позорной казни, повелела только
сослать в отдаленный
край Сибири на вечное поселение.
Маслова ничего не отвечала и молча
прошла к своему месту, второму с
края, рядом с Кораблевой, и села на доски нар.
А высший начальник, тоже смотря по тому, нужно ли ему отличиться или в каких он отношениях с министром, — или
ссылает на
край света, или держит в одиночном заключении, или приговаривает
к ссылке,
к каторге,
к смерти, или выпускает, когда его попросит об этом какая-нибудь дама.
Подойдя
к устью Такемы, я увидел, что, пока мы
ходили в горы, река успела переменить свое устье. Теперь оно было у левого
края долины, а там, где мы переезжали реку на лодке, образовался высокий вал из песка и гальки. Такие перемещения устьев рек в прибрежном районе происходят очень часто в зависимости от наводнений и от деятельности морского прибоя.
Обыкновенно такие ливни непродолжительны, но в Уссурийском
крае бывает иначе. Часто именно затяжные дожди начинаются грозой. Та
к было и теперь. Гроза
прошла, но солнце не появлялось. Кругом, вплоть до самого горизонта, небо покрылось слоистыми тучами, сыпавшими на землю мелкий и частый дождь. Торопиться теперь
к фанзам не имело смысла. Это поняли и люди и лошади.
Деревня Нотохоуза — одно из самых старых китайских поселений в Уссурийском
крае. Во времена Венюкова (1857 год) сюда со всех сторон стекались золотопромышленники, искатели женьшеня, охотники и звероловы. Старинный путь, которым уссурийские манзы сообщались с постом Ольги, лежал именно здесь. Вьючные караваны их шли мимо Ното по реке Фудзину через Сихотэ-Алинь
к морю. Этой дорогой предстояло теперь
пройти и нам.
Область распространения диких свиней в Уссурийском
крае тесно связана с распространением кедра, ореха, лещины и дуба. Северная граница этой области
проходит от низов Хунгари, через среднее течение Анюя, верхнее — Хора и истоки Бикина, а оттуда идет через Сихотэ-Алинь на север
к мысу Успения. Одиночные кабаны попадаются и на реках Копи, Хади и Тумнину. Животное это чрезвычайно подвижное и сильное. Оно прекрасно видит, отлично слышит и имеет хорошее обоняние. Будучи ранен, кабан становится весьма опасен.
В одном месте река делала изгиб, русло ее
проходило у противоположного берега, а с нашей стороны вытянулась длинная коса. На ней мы и расположились биваком; палатку поставили у
края берегового обрыва лицом
к реке и спиною
к лесу, а впереди развели большой огонь.
В верхней части река Сандагоу слагается из 2 рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы вышли на вторую речку почти в самых ее истоках.
Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились на ночлег около ямы с водою на
краю размытой террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось
к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
Шатры номадов. Вокруг шатров пасутся овцы, лошади, верблюды. Вдали лес олив и смоковниц. Еще дальше, дальше, на
краю горизонта
к северо — западу, двойной хребет высоких гор. Вершины гор покрыты снегом, склоны их покрыты кедрами. Но стройнее кедров эти пастухи, стройнее пальм их жены, и беззаботна их жизнь в ленивой неге: у них одно дело — любовь, все дни их
проходят, день за днем, в ласках и песнях любви.
День
прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в город за лекарем. Он приехал
к вечеру и нашел больную в бреду. Открылась сильная горячка, и бедная больная две недели находилась у
края гроба.
Об этом Фигнере и Сеславине
ходили целые легенды в Вятке. Он чудеса делал. Раз, не помню по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой не хуже другого свою лошадь. Для этого он адресовался с просьбой
к одному из Машковцевых, богатых купцов того
края, чтоб он ему дал свою серую дорогую верховую лошадь. Машковцев не дал.
Когда подъедешь, бывало,
к болоту или весеннему разливу около реки, то совершенно потеряешься: по
краям стоят,
ходят и бегают различные породы куликов и куличков.
— Так вот что, сударь. Сегодня перед вечером я
к мужичкам на сходку
ходил. Порешили: как-никак, а кончить надо. Стало быть, завтра чем свет опять сходку — и совсем уж с ними порешить. Сразу чтобы. А то у нас, через этого самого Пронтова, и конца-краю разговорам не будет.
Дни
проходили. Зинаида становилась все странней, все непонятней. Однажды я вошел
к ней и увидел ее сидящей на соломенном стуле, с головой, прижатой
к острому
краю стола. Она выпрямилась… все лицо ее было облито слезами.
Записываю, чтобы не забыть, что в тот же вечер он нарочно
ходил на
край города
к Марье Тимофеевне, которую давненько не видал.
— Он тебя увел? — произнес Иван Васильевич, посматривая с удивлением на Кольцо. — А как же, — продолжал он, вглядываясь в него, — как же ты сказал, что в первый раз в этом
краю? Да погоди-ка, брат, мы, кажется, с тобой старые знакомые. Не ты ли мне когда-то про Голубиную книгу рассказывал? Так, так, я тебя узнаю. Да ведь ты и Серебряного-то из тюрьмы увел. Как же это, божий человек, ты прозрел с того времени? Куда на богомолье
ходил?
К каким мощам прикладывался?
И
прошла про Ермака молва по всему
краю, что под его руку сдаваться не тяжело; и много разных князьков тогда же сами
к нему пришли и ясак принесли.
Я
прошел мимо веранды, где, подбежав
к ее
краю, полуосвещенная женщина перегнулась ко мне, тихо позвав: «Это вы, Сульт?» — с любовью и опасением в вздрогнувшем голосе.
Мерцалов умышленно резко отвернулся от незнакомца и подвинулся
к краю скамейки. Минут пять
прошло в обоюдном молчании, в продолжение которого незнакомец курил сигару и (Мерцалов это чувствовал) искоса наблюдал за своим соседом.
— А вы вон
к тому
краю, прямо по циркулю
пройдите, там в заброшенном саду, пустырем прозывается, всегда зайцы находятся, — сказал хорунжий, тотчас изменяя свой язык.
— Шабаш, ребята! — весело сказал Глеб, проводя ладонью по
краю лодки. — Теперь не грех нам отдохнуть и пообедать. Ну-ткась, пока я закричу бабам, чтоб обед собирали, пройдите-ка еще разок вон тот борт… Ну, живо! Дружней! Бог труды любит! — заключил он, поворачиваясь
к жене и посылая ее в избу. — Ну, ребята, что тут считаться! — подхватил рыбак, когда его хозяйка, сноха и Ваня пошли
к воротам. — Давайте-ка и я вам подсоблю… Молодца, сватушка Аким! Так! Сажай ее, паклю-то, сажай! Что ее жалеть!.. Еще, еще!
Марина(раздумывая).Сколько? Дай бог память… Ты приехал сюда, в эти
края… когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней
к нам две зимы ездил… Ну, значит, лет одиннадцать
прошло. (Подумав.) А может, и больше…
Пока он ел и отдыхал,
прошел час, драгоценный час; восток белел неприметно; и уже дальние
края туманных облаков начинали одеваться в утреннюю свою парчевую одежду, когда Юрий, обремененный ношею съестных припасов, собирался выдти из гостеприимной хаты; вдруг раздался на улице конский топот, и кто-то проскакал мимо окон; Юрий побледнел, уронил мешок и значительно взглянул на остолбеневшую хозяйку… она подбежала
к окну, всплеснула руками, и простодушное загорелое лицо ее изобразило ужас.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший
к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти
к самому
краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Это не что иное, как натянутый лук со стрелою, которая, вместо копья, оканчивается довольно широкою лопаточкою; лопаточка
ходит в пазах длинной рамки, вделанной прочно в средину лука, и, будучи спущена, плотно и крепко прижимается силою тетивы
к краю рамки.
Морда утверждена, то есть крепко привязана, в двух местах снаружи
к шесту, который
проходит посередине отверстой стороны и, будучи длиннее вершка на три нижнего
края морды, плотно втыкается в дно.
Как только заглянула в город весна, ушёл я, решив
сходить в Сибирь — хвалили мне этот
край, — а по дороге туда остановил меня человек, на всю жизнь окрыливший душу мою, указав мне верный
к богу путь.
За 15 рублей достал он кресло во втором ряду с левой стороны — и с
краю: важное преимущество для тех, которые берегут свои ноги и
ходят пить чай
к Фениксу.
А потому — прошу минуту внимания в сторону, — немножко вдаль от Орла, в
края еще более теплые,
к тихоструйной реке в ковровых берегах, на народный «пир веры», где нет места деловой, будничной жизни; где все, решительно все,
проходит через своеобычную религиозность, которая и придает всему свою особенную рельефность и живость.
— А ты, дед,
к десятскому не
ходи, — ласково проговорила молодайка. — Иди прямо
к нам, — третья изба с
краю. Странных людей свекровь так пущает.
На
краю площадки, за перилами, где железные листы были покрыты белым птичьим пометом,
ходили и ворковали голуби, и их нежный любовный говор был громче и слышнее всех тех разрозненных, надоедливых звуков, что рождались землей и ползали по ней, бессильные подняться
к небу.
Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко
к свету, а Жилин до
края леса не дошел. «Ну, — думает, — еще тридцать шагов
пройду, сверну в лес и сяду».
Прошел тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на
край — совсем светло, как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близехонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется и люди у костров.
Сусанна Ивановна томилась по своему Малгоржану и все порывалась лететь
к нему и за ним хоть на
край света; дети забыты, заброшены, занеряшены и неумыты; хозяйство ползет врознь, всякое дело из рук валится; за столом в горло кусок нейдет, вся домашняя прислуга с толку сбилась и в барских комнатах
ходит как одурелая…
Тут мы остановились и стали совещаться. Решено было
пройти немного по
краю оврага, а затем итти
к дому, держа направление на приметную сопку, у подножья которой находилась фанза Кивета.
В период между 1895 и 1897 годами Южно-Уссурийский
край посетил известный ботаник В. Л. Комаров. Он работал
к западу от Никольска-Уссурийского в бассейне реки Суйфуна, затем углубился в Маньчжурию и на юг,
прошел до урочища Новокиевского. [В.Л. Комаров. Флора Маньчжурии, том I, 1901 г.]
В святой простоте ума и сердца, я, находясь в преддверии лабиринта, думал, что я уже
прошел его и что мне пора в тот затон, куда я, как сказочный ерш, попал, исходив все океаны и реки и обив все свои крылья и перья в борьбе с волнами моря житейского. Я думал, что я дошел до
края моих безрассудств, когда только еще начинал
к ним получать смутное влечение. Но как бы там ни было, а желание мое удалиться от мира было непреложно — и я решил немедленно же приводить его в действие.
На
краю города, в стороне от шоссе, стоит грязное двухэтажное здание с маленькими окнами в решетках. Поздним вечером
к железным воротам подкатил автомобиль, из него вышли двое военных и
прошли в контору. В темной конторе чадила коптилка, вооруженные солдаты пили вино, пели песни.
Сын так же, как и отец, махнул рукой и выбежал на двор. Дом Ширяева стоял одиночкой у балки, которая бороздой
проходила по степи верст на пять.
Края ее поросли молодым дубом и ольхой, а на дне бежал ручей. Дом одною стороною глядел на балку, другою выходил в поле. Заборов и плетней не было. Их заменяли всякого рода стройки, тесно жавшиеся друг
к другу и замыкавшие перед домом небольшое пространство, которое считалось двором и где
ходили куры, утки и свиньи.
Эмигрант из московских студентов, поляк Г. (явившийся под другой фамилией Л.)
ходил ко мне каждое утро, садился
к столу, писал очень скоро на четвертушках с большими
краями и за работу свою получал пять франков, клал их в карман и уходил.
В «Ведомостях» постоянно появлялись известия о присоединении
к православию, и государыня очень часто бывала крестною матерью. Доброе семя было брошено и начало уже пускать корни. Вслед за принятием христианства неминуемо последовало окончательно обрусение
края.
К сожалению, благие начала эти не принесли доброго плода и благодаря равнодушию следующих царствований
прошли без следа.
Когда вода в Ниле стояла низко в ту пору года, когда ей уже было время разлиться, тогда по всей стране египетской от Филэ до Александрии ощущалось повсеместное терзательное беспокойство: все страшились бесхлебья и
ходили унылые и раздраженные, многие надевали печальные одежды с неподрубленными
краями, передвигали пояса с чресл высоко на грудь —
к месту вздохов, нетерпеливые женщины рвали на себе волосы, а задумчивые мужчины безмолвно смотрели унылыми глазами с повисшими на ресницах слезами.