Неточные совпадения
Теперь можно бы заключить, что после таких бурь,
испытаний, превратностей судьбы и жизненного горя он удалится с оставшимися кровными десятью тысячонками в какое-нибудь мирное захолустье уездного городишка и там заклекнет [Заклекнуть — завянуть.] навеки в ситцевом халате у окна низенького домика, разбирая по воскресным дням драку мужиков, возникшую пред окнами, или для освежения пройдясь в курятник пощупать лично курицу, назначенную в суп, и
проведет таким образом нешумный, но в своем роде тоже небесполезный век.
Вот этот-то действительный тайный Пик де ла Мирандоль
завел нового рода
испытания. Он велел отобрать лучших студентов для того, чтоб каждый из них прочел по лекции из своих предметов вместо профессора. Деканы, разумеется, выбрали самых бойких.
Неважные
испытания, горькие столкновения, которые для многих прошли бы бесследно,
провели сильные бразды в ее душе и были достаточным поводом внутренней глубокой работы.
— Отче всесильный, — возопил я, — тебе угодно, да живем; ты нас
водил на
испытание, да будет воля твоя.
Валерьян был принят в число братьев, но этим и ограничились все его масонские подвиги: обряд посвящения до того показался ему глуп и смешон, что он на другой же день стал рассказывать в разных обществах, как с него снимали не один, а оба сапога, как распарывали брюки, надевали ему на глаза совершенно темные очки,
водили его через камни и ямины, пугая, что это горы и пропасти, приставляли к груди его циркуль и шпагу, как потом ввели в самую ложу, где будто бы ему (тут уж Ченцов начинал от себя прибавлять), для
испытания его покорности, посыпали голову пеплом, плевали даже на голову, заставляли его кланяться в ноги великому мастеру, который при этом, в доказательство своего сверхъестественного могущества, глотал зажженную бумагу.
Едва мы успели усесться, как Прудентов и Молодкин (конечно, по поручению Ивана Тимофеича), в видах
испытания нашего образа мыслей,
завели философический разговор.
Тот сейчас же
свез его к Назанову, занимавшему довольно значительное место, который, собственно из одного расположения к Владимиру Андреичу, после нескольких недель
испытания и приготовления дал ему место столоначальника.
Для первого
испытания я задал ему сложение десятичных дробей; он взял и положил с какою-то насмешливою улыбкою лист перед собою, подумал немного,
провел несколько линий карандашом по бумаге и, отодвинув ее от себя, проговорил...
Тут пути обоих расходятся: романист
провел своего героя через целый ряд итогов — и житейских и чисто умственных, закончив его личные
испытания любовью. Но главная нить осталась та же: искание высшего интеллектуального развития, а под конец неудовлетворенность такой мозговой эволюцией, потребность в более тесном слиянии с жизнью родного края, с идеалами общественного деятеля.
Мы все знаем, как может человек, покоряясь боли, признавая боль тем, что должно быть,
свести ее до нечувствительности, до
испытания даже радости в перенесении ее. Не говоря уже о мучениках, о Гусе, певшем на костре, — простые люди только из желания выказать свое мужество переносят без крика и дергания считающиеся самыми мучительными операции. Предел увеличения боли есть, предела же уменьшения ее ощущения нет.
— Вы презрели моими страданиями, и для чего ж мне после жить!.. Но я хотел еще раз вас увидеть, еще раз упиться этим блаженством, и потом… да судит бог!.. Не моя вина! Зачем перенес он вас в Петербург? зачем испытывать было надо мною обольщения вашего небесного взгляда?.. Я человек; а надобно быть камнем, чтобы
провести свое сердце сквозь такие
испытания…
Только после двухмесячной жизни в вагонах, грязных китайских фанзах, в палатках и под открытым небом на биваках,
проведя сутки в приближающейся к человеческой обстановке в городе Харбине, можно кое-как разобраться в том страшном, мучительном впечатлении, которое я вынес из последнего боя под Дашичао — для меня, по крайней мере, несомненно последнего, так как мои нервы окончательно не выдержат повторения подобного
испытания.