Неточные совпадения
— Послушай, — сказал Грушницкий очень важно, — пожалуйста, не подшучивай над моей любовью, если хочешь
остаться моим
приятелем…
Оба
приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни,
остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала.
Почти постоянное разъединение наших
приятелей не
осталось без последствий: отношения между ними стали меняться.
Оба
приятеля вышли. Братья
остались наедине и сперва только посматривали друг на друга.
Это повторялось на разные лады, и в этом не было ничего нового для Самгина. Не ново было для него и то, что все эти люди уже ухитрились встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли,
остались только ближайшие
приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
Тушин не уехал к себе после свадьбы. Он
остался у
приятеля в городе. На другой же день он явился к Татьяне Марковне с архитектором. И всякий день они рассматривали планы, потом осматривали оба дома, сад, все службы, совещались, чертили, высчитывали, соображая радикальные переделки на будущую весну.
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с
приятелями и бродил по уединенным улицам. Горе укладывалось, слезы иссякли, острая боль затихла, и в голове только
оставалась вибрация воздуха от свеч, тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он
остался и имел полное право
остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым
приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
Да хоть и не объясняли бы, сама сообразит: «ты, мой друг, для меня вот от чего отказался, от карьеры, которой ждал», — ну, положим, не денег, — этого не взведут на меня ни
приятели, ни она сама, — ну, хоть и то хорошо, что не будет думать, что «он для меня
остался в бедности, когда без меня был бы богат».
В кругу
приятелей, сборные пункты которых находились у Кирсанова и Лопухова, он бывал никак не чаще того, сколько нужно, чтобы
остаться в тесном отношении к нему: «это нужно; ежедневные случаи доказывают пользу иметь тесную связь с каким-нибудь кругом людей, — надобно иметь под руками всегда открытые источники для разных справок».
И действительно, он исполнил его удачно: не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде,
оставаться у них целый вечер, как прежде, да как-то выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его за руку, а то и за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана
приятеля.
После моего возвращения бог посетил меня большими несчастьями, только я ни от кого участия не видала; были два-три старых
приятеля, те, точно, и
остались.
Передняя и девичья составляли единственное живое удовольствие, которое у меня
оставалось. Тут мне было совершенное раздолье, я брал партию одних против других, судил и рядил вместе с моими
приятелями их дела, знал все их секреты и никогда не проболтался в гостиной о тайнах передней.
При брауншвейг-вольфенбюттельском воине я иногда похаживал к каким-то мальчикам, при которых жил его
приятель тоже в должности «немца» и с которыми мы делали дальние прогулки; после него я снова
оставался в совершенном одиночестве — скучал, рвался из него и не находил выхода.
Скоро к маменьке и к барышням подошли кое-кто из знакомых молодых людей; двое или трое
остались разговаривать; все были
приятели с Евгением Павловичем.
Груздев тоже присутствовал на похоронах, — он
остался лишний день из уважения к
приятелю.
Несколько
приятелей получали письма, пришедшие на имя Райнера во время его отсутствия, распечатали их и ничего в них не нашли, хотя тем не менее все-таки
остались о нем при своем мнении.
— Во всяком случае, — продолжала она, — я ни сама не хочу
оставаться в этих номерах; ни вас здесь оставлять с вашими
приятелями и приятельницами-девицами. Поедем сейчас и наймем себе особую квартиру. Я буду будто хозяйка, а ты у меня на хлебах будешь жить.
Когда
приятели наши, наконец, разошлись и оставили Павла одного, он все еще
оставался под сильным впечатлением всего виденного.
Итак, оба друга мои сочинили по циркуляру. От одного разило государственностью, в другом очень осторожно, но в то же время очень искусно был пущен запах подоплеки. А так как я лично оплошал, то есть никакого циркуляра не сочинил, то мне
оставалось только выжидать, который из моих
приятелей восторжествует.
Мне было жутко
остаться с самим собой — или, вернее, с этим новым, чужим мне, у кого только будто по странной случайности был мой нумер — Д-503. И я пошел к нему, к R. Правда, он не точен, не ритмичен, у него какая-то вывороченная, смешливая логика, но все же мы —
приятели. Недаром же три года назад мы с ним вместе выбрали эту милую, розовую О. Это связало нас как-то еще крепче, чем школьные годы.
— О, нет! о, нет! — удерживал
приятеля Валерушка, —
останься! ты не помешаешь!
Она никогда не
оставалась покупками Петра Михайлыча довольною и была в этом совершенно права:
приятели купцы то обвешивали его, то продавали ему гнилое за свежее, тогда как в самой Палагее Евграфовне расчетливое хозяйство и чистоплотность были какими-то ненасытными страстями.
Срывки нынче по службе тоже пошли выпадать все маленькие, ничтожные, а потому карточная игра посерьезнее совершенно прекратилась: только и
осталось одно развлечение, что придет иногда заседатель уездного суда к непременному члену, большому своему
приятелю, поздоровается с ним… и оба зевнут.
— Все еще не понимаешь! А затем, мой милый, что он сначала будет с ума сходить от ревности и досады, потом охладеет. Это у него скоро следует одно за другим. Он самолюбив до глупости. Квартира тогда не понадобится, капитал
останется цел, заводские дела пойдут своим чередом… ну, понимаешь? Уж это в пятый раз я с ним играю шутку: прежде, бывало, когда был холостой и помоложе, сам, а не то кого-нибудь из
приятелей подошлю.
Недели через две после того Александр условился с
приятелями выбрать день и повеселиться напропалую; но в то же утро он получил записку от Юлии с просьбой пробыть с ней целый день и приехать пораньше. Она писала, что она больна, грустна, что нервы ее страдают и т. п. Он рассердился, однако ж поехал предупредить ее, что он не может
остаться с ней, что у него много дела.
— Вы теперь несколько дней должны
остаться во Франкфурте, — сказала ему Джемма, — куда вам спешить? Веселей в другом городе не будет. — Она помолчала. — Право, не будет, — прибавила она и улыбнулась. Санин ничего не отвечал и подумал, что в силу пустоты своего кошелька ему поневоле придется
остаться во Франкфурте, пока не придет ответ от одного берлинского
приятеля, к которому он собирался обратиться за деньгами.
— Может быть… — вяло ответил седой господин и отвернулся. А в это время к ним подошел губернатор и опять стал пожимать руки Семена Афанасьевича и поздравлять с «возвращением к земле, к настоящей работе»… Но умные глаза генерала смотрели пытливо и насмешливо. Семен Афанасьевич немного робел под этим взглядом. Он чувствовал, что под влиянием разговора с
приятелем юности мысли его как-то рассеялись, красивые слова увяли, и он
остался без обычного оружия…
Забвенный, который подобно Кукишеву, мечтал, как он будет «понуждать» свою кралю прохаживаться с ним по маленькой, как она сначала будет жеманиться, а потом мало-помалу уступит, был очень обижен, когда увидел, что школа уже пройдена сполна и что ему
остается только одна утеха: собирать
приятелей и смотреть, как Анютка «водку жрет».
Лекарю Пуговкину, которого дьякон некогда окунал и который все-таки
оставался его
приятелем и по дружбе пришел его утешить и уверять, что он болен и что его надо лечить, Ахилла вымолвил...
Круциферский невольно покорился энергической сущности нового
приятеля; зато Бельтов, с своей стороны, далеко не
остался изъят от влияния жены Круциферского.
Муж Ирины быстро подвигается на том пути, который у французов называется путем почестей. Тучный генерал обскакивает его; снисходительный
остается сзади. И в том же городе, где проживает Ирина, проживает и наш
приятель, Созонт Потугин: он редко с ней видится, и нет для нее особенной надобности поддерживать с ним связь… Та девочка, которую поручили его попечениям, недавно умерла.
Надежда Антоновна. Да сделал ли, я что-то сомневаюсь. Вот я сегодня получила письмо от мужа; он пишет, что никаких денег не получал, что имение его продано, а сам он теперь живет у своего
приятеля. Он мне пишет, что после продажи, за удовлетворением долга, ему
остается очень незначительная сумма и что на нее он хочет с каким-то татарином или башкиром завести кумыс.
Приятель моего Адольфа умер, и мы, вместе с бедным сиротою,
остались одни в целом мире.
Но так как у меня нет никакого
приятеля и, кроме того, есть некоторая врожденная литературная робость, то сочинение мое и
осталось у меня в столе, в виде литературной пробы пера и в память мирного развлечения в часы досуга и удовольствия.
Одно средство
оставалось: примирить двух
приятелей.
В беспокойстве своем, в тоске и смущении, чувствуя, что так
оставаться нельзя, что наступает минута решительная, что нужно же с кем-нибудь объясниться, герой наш стал было понемножку подвигаться к тому месту, где стоял недостойный и загадочный
приятель его; но в самое это время у подъезда загремел давно ожидаемый экипаж его превосходительства.
— Господа! не угодно ли? — сказал «он», указывая на закуски, — от меня, с час тому назад, ушли
приятели, так вот кстати и закуска
осталась. А я покамест оденусь: ведь мне придется сопровождать вас? или, лучше, вам придется сопровождать меня — так?
Между тем время шло. Савелий по-прежнему настаивал об отъезде; Эльчанинов по-прежнему отыгрывался. Наконец, он, казалось, начал избегать
оставаться вдвоем с своим
приятелем, и всякий раз, когда это случалось, он или кликал слугу, или сам выходил из комнаты, или призывал Анну Павловну. Савелий замечал, хмурился и все-таки старался найти случай возобновить свои убеждения; но Эльчанинов был ловчее в этой игре: Савелью ни разу не случалось
остаться наедине с ним.
Я был коротким
приятелем с обоими и, прощаясь с ними в Петербурге в 1816 году, я убедительно доказывал, что им не следует
оставаться в гвардии; оба не получили почти никакого образования и не имели никакого состояния.
Таким-то по́бытом деньжонки все я ухнул; что
осталось, поверил
приятелю Африкану Коршунову на божбу да на честное слово; с ним же я пил да гулял, он же всему беспутству заводчик, главный заторщик из бражного, он же меня и надул, вывел на свежую воду.
Так, например, Лизавета Васильевна, не любившая очень карт, часто и даже очень часто садилась около мужа в то время, как тот играл с своим
приятелем, и в продолжение целого вечера не сходила с места; или… это было, впрочем, один только раз… она, по обыкновению как бы совершенно не замечавшая Бахтиарова, вдруг
осталась с ним вдвоем в гостиной и просидела более часа.
— Вы меня застаете с моим неизменным
приятелем, Владимир Сергеич, — заговорил словоохотливый старичок, — с Иваном Ильичом, который, скажу мимоходом, совершенно очарован вашей обходительностью. (Иван Ильич молча глянул в угол.) Он был так добр,
остался со мной в шашки играть, а мои все пошли в сад гулять, но я сейчас за ними пошлю…
Сергей Петрович,
оставшись один, принялся писать к
приятелю письмо, которое отчасти познакомит нас с обстоятельствами настоящего повествования и отчасти послужит доказательством того, что герой мой владел пером, и пером прекрасным. Письмо его было таково...
Проехать
оставалось с небольшим двадцать верст. Кучер и лакей, которым хотелось встретить праздник с родными и
приятелями, уверяли, что мы успеем доехать благополучно — лишь бы только не медлить и выезжать скорее.
У нас
оставалось подозрение, что тот господин, которому поручено было его отправить на почту, или почтамтский чиновник, принявший посылку, вздумали наперед прочесть любопытную новость и дать почитать своим
приятелям; дело только в том, что рукопись ехала из Петербурга до Москвы целый месяц.
Я всегда
оставался холоден к этим образам и с некоторым удивлением слушал, как мой
приятель (мы жили с ним в Якутске около года) декламировал их с необыкновенным огнем и увлечением.
Наконец, однажды, когда Лучков, уже совсем одетый, зашел за ним и коляска подъехала к крыльцу, — Федор Федорович, к изумлению
приятеля, объявил ему напрямик, что
остается дома.
— Разорвана! Связь разорвана! — повторил Авдей. — Поймите меня: я с вами не кланялся и не был у вас из сожаления к вам; ведь вы позволите мне сожалеть о вас, коли вы обо мне сожалеете!.. Я не хотел поставить вас в ложное положение, возбудить в вас угрызение совести… Вы толкуете о нашей связи… как будто бы вы могли
остаться моим
приятелем по-прежнему после вашей свадьбы! Полноте! Вы и прежде-то со мной знались только для того, чтоб тешиться вашим мнимым превосходством…
Пошли переговоры, соглашения, уступки, и дело кончилось тем, что Ментор
остался жить у Телемака уже не в качестве наставника, а совершенно равного ему
приятеля, не имеющего никакого влияния на образ его жизни.