Неточные совпадения
—
Прим. издателя.] и дает возможность произнести просвещенной деятельности Двоекурова вполне правильный и беспристрастный
приговор.
Но Александр умер, и Аракчеев пал. Дело Витберга при Николае
приняло тотчас худший вид. Оно тянулось десять лет и с невероятными нелепостями. Обвинительные пункты, признанные уголовной палатой, отвергаются сенатом. Пункты, в которых оправдывает палата, ставятся в вину сенатом. Комитет министров
принимает все обвинения. Государь, пользуясь «лучшей привилегией царей — миловать и уменьшать наказания», прибавляет к
приговору — ссылку на Вятку.
Средний возраст только что осужденного каторжного мне не известен, но, судя по возрастному составу ссыльного населения в настоящее время, он должен быть не меньше 35 лет; если к этому прибавить среднюю продолжительность каторги 8-10 лет и если
принять еще во внимание, что на каторге человек старится гораздо раньше, чем при обыкновенных условиях, то станет очевидным, что при буквальном исполнении судебного
приговора и при соблюдении «Устава», со строгим заключением в тюрьме, с работами под военным конвоем и проч., не только долгосрочные, но и добрая половина краткосрочных поступала бы в колонию с уже утраченными колонизаторскими способностями.
Иван Фомич выставил миру два ведра и получил
приговор; затем сошелся задешево с хозяином упалой избы и открыл"постоялый двор", пристроив сбоку небольшой флигелек под лавочку. Не
приняв еще окончательного решения насчет своего будущего, — в голове его мелькал город с его шумом, суетою и соблазнами, — он устроил себе в деревне лишь временное гнездо, которое, однако ж, было вполне достаточно для начатия атаки. И он повел эту атаку быстро, нагло и горячо.
Господи Иисусе! (Падая на колени.) Товарищи,
принимая во внимание темноту и невежество, как наследие царского режима, а равно также… считать
приговор условным… Что такое говорю, и сам не понимаю.
Приговор мой я прочту завтра в ваших глазах, если вы меня
примете; если же не
примете, я с разбитым сердцем, но безропотно удалюсь, наказанный вашим презрением за мою дерзость.
— Да… Преказусная материя было вышла; целых полгода ни слуху, ни духу, а тут Филька сболтнул, явился следователь — Цыбули уж давно нет — и все на свежую воду вывели. Константин сначала все
принял на себя, а как объявили ему
приговор, не вытерпел, заплакал и объяснил все начистоту. «Сестры», те из всего дерева сделаны, ни в чем себя виновными не признали… Крепкий был народ! Так и на каторгу ушли… На всякого, видно, мудреца довольно простоты!
Формалисты сами
приняли характер льда и нанесли ужасный вред науке, говоря ее языком и высказывая безжалостные
приговоры свои, от которых веет полярной стужей; весь блеск их речи — блеск льда, водяной, мертвый, по которому луч солнца скользит, но не греет, который скорее уничтожится, нежели
примет теплоту.
— Да, они присудили как труса. Но я отказался от дуэли не как трус, а потому, что не захотел подчиниться их тираническому
приговору и вызывать на дуэль, когда не находил сам обиды. Знайте, — не удержался я тут, — что восстать действием против такой тирании и
принять все последствия — значило выказать гораздо более мужества, чем в какой хотите дуэли.
Но дело не в
приговорах художественного критика: бог с ним, — ведь его никто не
принимает серьезно, стало быть художественные потехи его остаются совершенно безвредными.
Но литературная деятельность г. Аксакова так чиста и благородна, что критике остается с радостью
принять общий
приговор публики.
Самоуверенность, с какою обыкновенно изрекал свои
приговоры Ардалион Полояров, показывала, что он давно уже привык почитать себя каким-то избранником, гением, оракулом, пророком, вещания которого решительны и непогрешимы; он до такой степени был уже избалован безусловным вниманием, уважением и верою в его слова, что требовал от всех и каждого почтительного благоговения к своей особе,
принимая его в смысле необходимо-достодолжной дани.
«Как могли про смерть они забыть?» Юноша-самоубийца в статье Достоевского «
Приговор» пишет: «я не могу
принять никакого счастья, просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля».
О спутниках принцессы 13 января 1776 года в тайной экспедиции фельдмаршалом князем Голицыным и генерал-прокурором князем Вяземским постановлен был следующий
приговор: «
Принимая во уважение, что нельзя доказать участие Чарномского и Доманского в преступных замыслах самозванки, ни в чем не сознавшейся, что они оставались при ней скорее по легкомыслию и не зная намерений обманщицы, к тому же Доманский был увлечен и страстью к ней, положено следствие об обоих прекратить.
А потому я убежден, что суд,
приняв все мои доводы в соображение, вынесет французской гражданке Мадлен де Межен оправдательный
приговор.