Неточные совпадения
А то вот я в Карачевском уезде, по словам жида Лейбы, вклепался было в казака —
за моего
вора его
принял, всю рожу ему избил; а казак-то оказался поповичем и бесчестия с меня содрал — сто двадцать рублев.
— Если правду говорить, так один действительно уходил по ночам, только это не кандальник, а просто
вор здешний, нижегородский; у него неподалеку, на Печорке, любовница жила. Да и с дьяконом случилась история по ошибке:
за купца
приняли дьякона. Дело было зимой, ночь, вьюга, все люди — в шубах, разбери-ка второпях-то, кто купец, кто дьякон?
Васильков. Да подите ж прочь с вашими советами! Никакая нужда, никакая красавица меня
вором не сделают. Если вы мне еще о воровстве заикнетесь, я с вами церемониться не буду. Лидия, перестань плакать! Я заплачу
за тебя, но в последний раз и с таким условием: завтра же переехать в этот домик с тремя окнами, — там и для маменьки есть комната, — и вести жизнь скромную. Мы не будем никого
принимать. (Рассматривает счеты.)
— У нас, — говорит, — кто ест свой хлеб, тот и голоден. Вон мужики весь век хлеб сеют, а есть его — не смеют. А что я работать не люблю — верно! Но ведь я вижу: от работы устанешь, а богат не станешь, но кто много спит, слава богу — сыт! Ты бы, Матвей,
принимал вора за брата, ведь и тобой чужое взято!
— Ваше сиятельство, то есть ваше превосходительство… извините, я думал, что вы ваше сиятельство. Я осмотрелся… я обдумался — это случается. Вы так похожи на князя Короткоухова, которого я имел честь видеть у моего знакомого, господина Пузырева… Видите, я тоже знаком с князьями, тоже видел князя у моего знакомого: вы не можете меня
принимать за того,
за кого меня
принимаете. Я не
вор. Ваше превосходительство, не зовите людей; ну, позовете людей, что ж из этого выйдет?
Поезд еще стоит почему-то, и Юрасов прохаживается вдоль вагонов, такой красивый, строгий и важный в своем холодном отчаянии, что теперь никто не
принял бы его
за вора, трижды судившегося
за кражи и много месяцев сидевшего в тюрьме. И он спокоен, все видит, все слышит и понимает, и только ноги у него как резиновые — не чувствуют земли, да в душе что-то умирает, тихо, спокойно, без боли и содрогания. Вот и умерло оно.
В народе же носились упорные слухи, что многих из бояр-изменников и простых «
воров», казненных через повешение, Бомелий
за громадную плату возвращал к жизни, давая
принимать перед казнью «мертвую воду», а после казни вспрыскивал «живой водой».