Неточные совпадения
— Последний вопрос, кузина, — сказал он вслух, — если б… — И задумался: вопрос был решителен, — если б я не
принял дружбы, которую вы подносите мне, как похвальный лист
за благонравие, а задался бы задачей «быть генералом»: что бы вы сказали? мог ли бы, могу ли!.. «Она не кокетка, она скажет
истину!» — подумал он.
Ко всем товарищам он относился сдержанно, равнодушно, исключая Новодворова, которому он был особенно предан и суждения которого о всех предметах
принимал за неопровержимые
истины.
Ведь коли бы я тогда веровал в самую во
истину, как веровать надлежит, то тогда действительно было бы грешно, если бы муки
за свою веру не
принял и в поганую Магометову веру перешел.
Кажется, этого достаточно, чтоб остальное, слышанное мною, хотя не виденное,
принять за несомненную
истину.
Увидя стройное войско, Михельсон не мог сначала вообразить, чтоб это был остаток сволочи, разбитой накануне, и
принял его (говорит он насмешливо в своем донесении)
за корпус генерал-поручика и кавалера Декалонга; но вскоре удостоверился в
истине.
Как это сделалось в ней, что те результаты,
за которые я пожертвовал полжизнию, до которых добился трудами и мучениями и которые так новы мне казались, что я ими дорожил,
принимал их
за нечто выработанное, — были для нее простыми, само собою понятными
истинами: они ей казались обыкновенны.
Если Полина
принимала любимые мечты свои
за истину?
Он всеобщего знать не хочет; он до него никогда не поднимается; он
за самобытность
принимает всякую дробность и частность, удерживая их самобытность: специализм может дойти до каталога, до всяких субсумаций, но никогда не дойдет до их внутреннего смысла, до их понятия, до
истины наконец, потому, что в ней надобно погубить все частности; путь этот похож на определение внутренних свойств человека по калошам и пуговицам.
Они цепляются
за каждый момент как
за истину; какое-нибудь одностороннее определение
принимают за все определения предмета; им надобно сентенции, готовые правила; пробравшись до станции, они — смешно доверчивые — полагают всякий раз, что достигли абсолютной цели и располагаются отдыхать.
На стр. 56–57 находится рассказ о воробьях и голубях, посредством которых Ольга сожгла Коростень, и ни слова не говорится о послах древлянских к Ольге. Видно, что автор счел рассказ о послах баснею, а воробьев
принял за чистую монету. По крайней мере предание о воробьях рассказано у г. Жеребцова тоном глубочайшей уверенности в исторической
истине события!
Любовь, конечно, есть главное дело их жизни: правда, что и мужчинам невесело жить без нее; но они имеют рассеяния, могут забываться, обманываться и средства
принимать за цель; а красавицы беспрестанно стремятся к одной мете, и рифма: «жить — любить» есть для них математическая
истина.
Она может быть вредною, если читатели поверят ей и
примут бред Юнга-Штиллинга
за истину,
за прозрение в таинство судеб божиих».
Рославлев-старший. А уж вы и
приняли за строгую
истину мои тогдашние шутки! Как вам не стыдно? а скажите мне, где проезжая дама?
Когда люди без проверки своим разумом
принимают за несомненные
истины то, что передается им
за таковые другими людьми, они подпадают суеверию. Таково в наше время суеверие науки, то есть признание несомненными
истинами всего того, что передается
за таковые профессорами, академиками, вообще людьми, называющими себя учеными.
Два-три таких «будьте поосторожней», оброненные в двух, трех кучках, послужили совершенно достаточным поводом, чтобы молва полетела из одной группы в другую, из другой в третью и т. д. и т. д. — и тень сомнения на личность честного товарища была брошена, а иные
приняли ее тотчас же, сразу
за несомненную
истину.
Чтение мистических книг, купленных у Чубалова, и ежечасные беседы с Марьей Ивановной, когда весной гостила она у Смолокуровых, довели до такой восторженности Дуню, что она вероученье хлыстов стала
принимать за слова Божественной
истины.
Пенькновскому эти слова были все равно, что обольстительный фимиам, в сладком дыму которого он ошалел до того, что вдруг,
приняв, вероятно, свою ложь
за истину, возмнил себя в самом деле моим нравственным руководителем, — начал рассказывать, будто бы он всегда
за мною наблюдал и в дороге и в корпусе и тогда-то говорил мне то-то, а в другой раз это-то и т. п.
Пассивная, послушная философия необходимости всегда
принимает самую необходимость
за истину и с моральным пафосом требует смирения перед ней.
Поселяне с любопытством слушали эти рассказы, по врожденному простому народу легковерию
принимали их
за истину и тем более увлекались этими бреднями, что болезнь появилась уже тогда в Новгороде и в округах поселения.
Густав легко заметил,
за кого его
принимали, и, в торжестве победы своей или, вернее, по сильному впечатлению, сделанному над ним прелестями Луизы, вместо того, чтобы скорее обнаружить
истину, старался всячески продлить ошибку, для него приятную и ни для кого не опасную — по крайней мере, так ему казалось.
Приосанившись, он отвечал с твердостию, что если, паче всякого чаяния, был он обманут сведениями, доставленными ему из Лейпцига, о господине Зибенбюргере, то не считает себя ни в чем виноватым; но что, впрочем, его превосходительство сам мог ошибиться в ученом путешественнике,
принимая его
за шпиона Паткулева; он же, с своей стороны, видел в нем любезного и умного собеседника, неприятного только для тех, которые не любят
истины и близоруки.
Закон дан через Моисея, а благо и
истина — через Иисуса Христа (Иоан. I, 17). Учение Христа есть благо и
истина. Прежде, не зная
истины, я не знал и блага.
Принимая зло
за благо, я впадал во зло и сомневался в законности моего стремления ко благу. Теперь же я понял и поверил, что благо, к которому я стремлюсь, есть воля отца, есть самая законная сущность моей жизни.
Притчей о виноградарях (Матф. XXI, 33—42) Христос разъясняет этот источник заблуждения людей, скрывающего от них эту
истину и заставляющего их
принимать призрак жизни, свою личную жизнь,
за жизнь истинную.