Неточные совпадения
План был начертан обширный. Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом ехать опять по прямому направлению, а затем уже куда глаза глядят. Везде
принимать поздравления и
дары.
—
Прим. издателя.] не успевают перевозить
дары земные, на продажу назначенные, жители же от бескормицы в отощание приходят.
—
Принимаю, Борис Павлыч, твой поклон, как большую честь, — и не
даром принимаю — я его заслуживаю. А вот и тебе, за твой честный поступок, мой поцелуй — не от бабушки, а от женщины.
— Ах вы, хитрец! — вскричал я,
принимая письма, — клянусь, ведь все это — вздор и никакого тут дела нет, а эти два поручения вы нарочно выдумали, чтоб уверить меня, что я служу и не
даром деньги беру!
Для того чтоб приписываться, надобны деньги, надобно согласие обществ, которые тоже
даром не захотят
принять цыган, и притом следует еще предположить, что сами цыгане хотят ли именно тут поселиться.
Он приходил в раздевальню «дворянского» отделения, сидел в ней часа два,
принимал от приказчика выручку и клал ее в несгораемый шкаф. Затем звал цирюльника. Он ежедневно брился — благо
даром, не платить же своему деньги, а в одиннадцать часов аккуратно являлся брат Федор, забирал из шкафа пачки денег, оставляя серебро брату, — и уходил.
Даже
даром будут робить, ежели в пай
принять.
Масса
принимает за лекарей всех нас и скорее к нам прибегает, нежели к штатному доктору, который всегда или большею частью пьян и
даром не хочет пошевелиться.
Нужно быть хорошим художником, чтобы передать благородное и полное, едва ли не преимущественно нашей русской женщине свойственное выражение лица Лизы, когда она, сидя у окна,
принимала из рук Помады одну за друг гой ничтожные вещицы, которые он вез как некое бесценное сокровище, хранил их паче зеницы ока и теперь ликовал нетерпеливо, принося их в
дар своему кумиру.
В их отношениях Верка была обожающей стороной, а он, как важный идол, снисходительно
принимал поклонение и приносимые
дары.
Так что если, с одной стороны, мы не имеем права не
принимать в соображение смягчающих обстоятельств, то, с другой стороны, обязываемся не упускать из вида и того, что провидение, усеивая наш жизненный путь спасительными искушениями, в то же время приходит к нам на выручку с двумя прекраснейшими своими
дарами.
Таким образом, добровольный
дар Николая Всеволодовича он
принимает за дань, — можете себе представить?
— Нет, не редок, — скромно возразил ему Федор Иваныч, — и доказательство тому: я картину эту нашел в маленькой лавчонке на Щукином дворе посреди разного хлама и, не дав, конечно, понять торговцу, какая это вещь, купил ее за безделицу, и она была, разумеется, в ужасном виде, так что я отдал ее реставратору, от которого сейчас только и получил… Картину эту, — продолжал он, обращаясь к князю, — я просил бы, ваше сиятельство,
принять от меня в
дар, как изъявление моею глубокого уважения к вам.
Пусть он даже вовсе не думал тогда о заблудившихся путниках, как, может быть, не думает теперь сторож маяка о признательности женщины, сидящей на борту парохода и глядящей на вспышки далекого белого огня, — но как радостно сблизить в мыслях две души, из которых одна оставила за собою бережный, нежный и бескорыстный след, а другая
принимает этот
дар с бесконечной любовью и преклонением.
Эти
дары, ваше превосходительство, можете
принять с полной уверенностью, что в них нет ни орсиниевских гранат, ни других разрывающих составов.
Я
принял обязанность в устном слове изобразить перед вашим превосходительством эти скромные, но горячие
дары, которые безмолвно, но красноречиво пламенеют в наших сердцах.
(
Прим. автора.)] которые год-другой заплатят деньги, а там и платить перестанут, да и останутся
даром жить на их землях, как настоящие хозяева, а там и согнать их не смеешь и надо с ними судиться; за такими речами (сбывшимися с поразительной точностью) последует обязательное предложение избавить добрых башкирцев от некоторой части обременяющих их земель… и за самую ничтожную сумму покупаются целые области, и заключают договор судебным порядком, в котором, разумеется, нет и быть не может количества земли: ибо кто же ее мерил?
Гражданин Минин
принимал все с равной ласкою, благодарил всех именем Нижнего Новгорода и всей земли русской, и хотя несколько сот рабочих людей переносили беспрестанно эти
дары в приготовленные для сего кладовые на берегу Волги, но число их, казалось, нимало не уменьшалось.
Что вижу я? Латинские стихи!
Стократ священ союз меча и лиры,
Единый лавр их дружно обвивает.
Родился я под небом полунощным,
Но мне знаком латинской музы голос,
И я люблю парнасские цветы.
Я верую в пророчества пиитов.
Нет, не вотще в их пламенной груди
Кипит восторг: благословится подвиг,
Его ж они прославили заране!
Приближься, друг. В мое воспоминанье
Прими сей
дар.
Комитет, однако, не
принял сего великодушного
дара.
Примет жизнь его жертву или с гневом отвергнет ее как
дар жестокий и ужасный; простит его Всезнающий или, осудив, подвергнет карам, силу которых знает только Он один; была ли добровольной жертва или, как агнец обреченный, чужой волею приведен он на заклание, — все сделано, все совершилось, все осталось позади, и ни единого ничьей силою не вынуть камня.
— Попа-то Мирона не скоро возьмешь, — смеялся Арефа. — Он сам кого бы не освежевал. Вон какой он проворнящий поп… Как-то по зиме он вез на своей кобыле бревно из монастырского лесу, ну, кобыла и завязла в снегу, а поп Мирон вместе с бревном ее выволок. Этакого-то зверя не скоро возьмешь. Да и Герасим с ним тоже охулки на руку не положит,
даром што иноческий чин хочет
принять. Два медведя, одним словом.
Нищий в одну минуту
принял вид смирения и с жаром поцеловал руку своего нового покровителя… из вольного он согласился быть рабом — ужели
даром? — и какая странная мысль
принять имя раба за 2 месяца до Пугачева.
— Да, надыть поздравить, Митрий Семеныч, да
дары принять, — отвечал дружко.
Возвратился Вукол из О-ла после успеньева дня и привез домой слухи о Насте. Сказывал, что она совсем здорова и работает, что Крылушкин денег за нее больше не взял и провизии не
принял, потому, говорит, что она не
даром мой хлеб ест, а помогает во всем по двору.
Потому что в памяти моей она напечатлелась, как сладкий сон, который долго помнишь после пробуждения; потому что я вечно буду помнить тот миг, когда вы так братски открыли мне свое сердце и так великодушно
приняли в
дар мое, убитое, чтоб его беречь, лелеять, вылечить его…
Юлия.
Даром я ничьих услуг
принимать не желаю: чем же я заплачу вам за ваши заботы?
Бедный родственник соблазнился,
принял жидовские
дары и говорит графу Мордвинову...
Нашли они какого-то одного близкого графу бедного родственника и склонили его за немалый
дар, чтобы он упросил Мордвинова
принять их и выслушать всего только «два слова»; а своего слова он им мог ни одного не сказать.
Тут женишок и спрашивает: «Красна девица, дайте знать, как вас звать?» Она — хоша Катерина Степановна; значит — «Катерина Степановна, извольте наши
дары принять, да не прогневаться,
примите мало, а сочтите за много».
Добрый молодец, как вас звать?» Примерно, Николай Иваныч; выходит — «Николай Иваныч, извольте от меня
дары принять, да не прогневаться,
примите мало, а сочтите за много!» Отдаривается, значит — да!
Сделав
даром три добрые круга,
Я у сторожа вздумал спросить.
Имя, званье, все признаки друга
Он заставил пять раз повторить
И сказал: «Нет, такого не знаю;
А, пожалуй,
примету скажу,
Как искать: Ты ищи его с краю,
Перешедши вот эту межу,
И смотри: где кресты — там мещане,
Офицеры, простые дворяне;
Над чиновником больше плита,
Под плитой же бывает учитель,
А где нет ни плиты, ни креста,
Там, должно быть, и есть сочинитель».
Но я о себе-то, о кавалерах только говорю: мы привыкли
принимать себе такое женское внимание и сакрифисы в простоте, без рассуждений, как
дар Венеры Марсу следующий, и ничего продолжительного ни для себя не требовали, ни сами не обещали, а пришли да взяли — и поминай как звали.
Граф, забывая вовсе ненужные в то время воспоминания собственных проделок,
принял сердечное участие в горе несчастного старца и сказал ему, отпуская его: «Будь покоен, негодяю этому
даром не пройдет.
Примите усердные
дары добрых гостей иностранных, не столько для умножения казны вашей, сколько для нашей чести.
Агишин. С достоинством. Не радоваться, не удивляться его подаркам, а
принимать их равнодушно, с холодностью, как должную дань. Надо ему дать почувствовать, что все его
дары — ничто в сравнении с тем счастием, которое вы ему дали. Одним словом, надо его так выдержать, чтобы он с удовольствием возил воду, когда его запрягут. Да, вы создали себе блаженную будущность, Нина Александровна, хотя, надо признаться, вы и не дешево за это заплатили.
— Как же это, парень?.. И покойницу не помянул и
даров не
принял, а еще в доме живешь, — сказала Никитишна. — Поесть не хочешь ли? Иди в стряпущую.
Медленно
принял Алексей свадебный
дар и, как водится, поцеловал невесту.
— А я так
приметил,
даром что меньше твоего знаю пройдоху… — сказал на то Колышкин. — Намедни пожаловал… был у меня. Парой в коляске, в модной одеже, завит, раздушен, закорузлые руки в перчатках. Так и помер я со смеху… Важный, ровно вельможа! Руки в боки, глаза в потолоки — умора! И послушал бы ты, крестный, как теперь он разговаривает, как про родителей рассуждает… Мерзавец, одно слово — мерзавец!
— Напрасно, отче, право, напрасно, — отговаривался Патап Максимыч, но должен был
принять напутственные
дары отца игумна.
— Невестины
дары принимай.
— А то как же? — ответила знахарка. — Без креста, без молитвы ступить нельзя!.. Когда травы сбираешь, корни копаешь — от Господа
дары принимаешь… Он сам тут невидимо перед тобой стоит и ангелам велит помогать тебе… Велика тайна в том деле, красавица!.. Тут не суетное и ложное — доброе, полезное творится, — Богу во славу, Божьему народу во здравие, от лютых скорбей во спасение.
Покамест сошел первый столбняк, покамест присутствующие обрели
дар слова и бросились в суматоху, предположения, сомнения и крики, покамест Устинья Федоровна тащила из-под кровати сундук, обшаривала впопыхах под подушкой, под тюфяком и даже в сапогах Семена Ивановича, покамест
принимали в допрос Ремнева с Зимовейкиным, жилец Океанов, бывший доселе самый недальний, смиреннейший и тихий жилец, вдруг обрел все присутствие духа, попал на свой
дар и талант, схватил шапку и под шумок ускользнул из квартиры.
— Меня не
даром приняли! — отвечаю я запальчивым шепотом, — и ты это отлично знаешь. А если это такое благодеяние, как ты говоришь, — неожиданно проявляю я покладистость, моя бедная Люда бледнеет от ужаса, предчувствуя какую-нибудь неблагонравную выходку с моей стороны, — изволь, я готова поблагодарить баронессу, только иначе, чем ты рекомендуешь.
Протестантизмом провозглашаем был разных оттенков моральный «имманентизм», своего рода мистический импрессионизм: соответственно своему настроению причащающийся или вкушает простой хлеб, или же
принимает благодать, и борьба протестантизма с Церковью естественно сосредоточилась около вопроса о пресуществлении св.
Даров.
Верные слуги пошли, царский
дар старикам принесли, старики сребро, злато
приняли, сладким суслом царских слуг напоя́ли: слуги к белому царю приходят, вести про мордву ему доводят: «Угостили нас мордовски старики, напоили суслом сладким, накормили хлебом мягким».
— Вы не хорошие и не плохие. Он за народное дело в тюрьме сидел, бедных
даром лечит, а к вашему порогу подойдет бедный, — «доченька, погляди, там под крыльцом корочка горелая валялась, собака ее не хочет есть, — подай убогому человеку!» Ваше название — «файдасыз» [Великолепное татарское слово, значит оно: «человек, полезный только для самого себя». Так в Крыму татары называют болгар. (
Прим. В. Вересаева.)]!.. Дай, большевики придут, они вам ваши подушки порастрясут!
— Кушайте, отец и благодетель! Вот варенье, вот крендель…
Примите от нас посильный
дар…
Великий князь,
принимая от каждого боярина хлеб-соль, давал в знак милости своей целовать свою руку [Великий князь Иоанн III первый ввел в обыкновение целование монаршей руки.] и ставил
дары перед собою на стол.
— Правильно ты все это говорил, а слушать тебя было как-то… огорчительно. На тебя, я
примечаю, какие-то особенные нужны слова, контрольные. Наши слова ты все и сам знаешь. — Он вздохнул. — Плохо, парень, то, что слова-то наши ты знаешь, а вот пролетарских чувств наших не знаешь,
даром, что сам пролетарий… Ну, товарищи, кто желает высказаться?