Неточные совпадения
Хозяйка побранила ее
за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар и
за чашкою чая только было
принялась за бесконечные
рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей [Камер-лакей — придворный слуга.] вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
Впрочем, я даже рад тому, что роман мой разбился сам собою на два
рассказа «при существенном единстве целого»: познакомившись с первым
рассказом, читатель уже сам определит: стоит ли ему
приниматься за второй?
Как быть! Надобно
приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься — и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с вами на бумаге об Александре Пушкине, как, бывало, говаривали мы об нем при первых наших встречах в доме Бронникова. [В доме Бронникова жил Пущин в Ялуторовске, куда приезжал в 1853–1856 гг. Е. И. Якушкин для свидания с отцом, декабристом И. Д. Якушкиным.] Прошу терпеливо и снисходительно слушать немудрый мой
рассказ.
— А мы только что было
за устав
принялись! Господи! да не нужно ли чего-нибудь? Вина? блюдо какое-нибудь особенное, чтобы по вкусу Ивану Тимофеичу? Говорите! приказывайте! Может быть, он
рассказы из русского или из еврейского быта любит, так и
за рассказчиком спосылать можно!
Романею подали; гости придвинулись поближе к запорожцу, который, выпив
за здоровье молодых,
принялся рассказывать всякую всячину: о басурманской вере персиян, об Араратской горе, о степях непроходимых, о золотом песке, о медовых реках, о слонах и верблюдах; мешал правду с небылицами и до того занял хозяина и гостей своими
рассказами, что никто не заметил вошедшего слугу, который, переговоря с работницею Марфою, подошел к Кирше и, поклонясь ему ласково, объявил, что его требуют на боярский двор.
Теперь читателю, вероятно, понятно стало, что именно вспомнилось Литвинову, когда он воскликнул:"Неужели!" — а потому мы снова вернемся в Баден и снова
примемся за нить прерванного нами
рассказа.
Оставя мысли,
принялся я
за повести, но, не умея с непривычки расположить вымышленное происшедствие, я избрал замечательные анекдоты, некогда мною слышанные от разных особ, и старался украсить истину живостию
рассказа, а иногда и цветами собственного воображения.
Я не мог разобрать, сочувствие слышалось в его тоне, сожаление или равнодушное презрение к порченой бабе. И сам он казался мне неопределенным и странным, хотя от его бесхитростного
рассказа о полоске, распаханной днем, над которой всю ночь хлопочут темные фигуры дикарей, на меня повеяло чем-то былинным… «Что это
за человек, — думал я невольно, — герой своеобразного эпоса, сознательно отстаивающий высшую культуру среди низшей, или автомат-пахарь, готовый при всех условиях
приняться за свое нехитрое дело?»
Бабушка
примется в горенке
за свой туалет, а я отправляюсь под прохладный тенистый навес к Илье Васильевичу, ложусь возле него на вязке сена и слушаю
рассказ о том, как Илья возил в Орле императора Александра Павловича; узнаю, какое это было опасное дело, как много было экипажей и каким опасностям подвергался экипаж императора, когда при съезде с горы к Орлику у хлоповского кучера лопнули вожжи, и как тут один он, Илья Васильич, своею находчивостью спас жизнь императора, собиравшегося уже выпрыгнуть из коляски.
Я не хочу, как многие из нас,
Испытывать читателей терпенье,
И потому
примусь за свой
рассказБез предисловий. — Сладкое смятенье
В душе моей, как будто в первый раз,
Ловлю прыгунью рифму и, потея,
В досаде призываю Асмодея.
Как будто снова бог переселил
Меня в те дни, когда я точно жил, —
Когда не знал я, что на слово младость
Есть рифма: гадость, кроме рифмы радость!
Лицо его по-прежнему выражало мозговую лень, и, по-видимому,
рассказ Ананьева не тронул его нисколько. Только когда инженер, отдохнувши минутку, опять
принялся развивать свою мысль и повторять то, что уже было сказано им вначале, студент раздраженно поморщился, встал из-за стола и отошел к своей кровати. Он постлал постель и стал раздеваться.
На этом месте остановился чтец, как для того, чтобы отдохнуть, так и дать своим товарищам сообразить
рассказ Новика со слухами о происшествиях тогдашнего времени. Исполнив то и другое,
принялись снова
за чтение.