Неточные совпадения
У юрты встретил меня старик лет шестидесяти пяти в мундире станционного смотрителя со шпагой. Я думал, что он тут живет, но не понимал, отчего он встречает меня так торжественно, в шпаге, руку под козырек, и глаз
с меня не сводит. «Вы смотритель?» — кланяясь, спросил я его. «Точно так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня
с таким
почетом: не
принимает ли за кого-нибудь из своих начальников?
— Не может того быть. Умны вы очень-с. Деньги любите, это я знаю-с,
почет тоже любите, потому что очень горды, прелесть женскую чрезмерно любите, а пуще всего в покойном довольстве жить и чтобы никому не кланяться — это пуще всего-с. Не захотите вы жизнь навеки испортить, такой стыд на суде
приняв. Вы как Федор Павлович, наиболее-с, изо всех детей наиболее на него похожи вышли,
с одною
с ними душой-с.
Было, однако, странно; их по-настоящему должны бы были ждать и, может быть,
с некоторым даже
почетом: один недавно еще тысячу рублей пожертвовал, а другой был богатейшим помещиком и образованнейшим, так сказать, человеком, от которого все они тут отчасти зависели по поводу ловель рыбы в реке, вследствие оборота, какой мог
принять процесс.
Что касается до собратий-помещиков, то в их среде Метальников слыл мужем совета, и везде, где он ни появлялся, его
принимали с радушием и
почетом.
Это было на руку Таисье: одним глазом меньше, да и пошутить любил Самойло Евтихыч, а ей теперь совсем не до шуток. Дома оставалась одна Анфиса Егоровна, которая и
приняла Таисью
с обычным
почетом. Хорошо было в груздевском доме летом, а зимой еще лучше: тепло, уютно, крепко.
— Нельзя, сударь, нрав у меня легкий, — онзнает это и пользуется. Опять же земляк, кум, детей от купели воспринимал — надо и это во внимание взять. Ведь он, батюшка, оболтус оболтусом, порядков-то здешних не знает: ни подать, ни
принять — ну, и руководствуешь. По его, как собрались гости, он на всех готов одну селедку выставить да полштоф очищенного! Ну, а я и воздерживай. Эти крюшончики да фрукты — ктообо всем подумал? Я-с! А кому почет-то?
Священник села и попадья
приняли Мисаила
с большим
почетом и на другой день его приезда собрали народ в церкви. Мисаил в новой шелковой рясе,
с крестом наперсным и расчесанными волосами, вошел на амвон, рядом
с ним стал священник, поодаль дьячки, певчие, а у боковых дверей полицейские. Пришли и сектанты — в засаленных, корявых полушубках.
Ханша и хан
с почетом примут его.
Я, в Петербурге живя, каждый день почти виделся
с ним и, замечая, что он страдает и мучится, стал, наконец, усовещевать его: «Как тебе, говорю, не грех роптать на бога: ты у всех в
почете… ты богат, и если
с тобой бывали неприятные случаи в жизни, то они постигают всех и каждого!» — «И каждый, — говорит он, —
принимает эти случаи различно: на одних они нисколько не действуют, а у других почеркивают сразу всю их жизнь!» Согласитесь вы, сказать такую мысль может только человек
с байроновски глубокой душой.
Приняли его очень радушно,
с полным
почетом. Он просидел весь вечер, смотрел, слушал, узнал, что 15 ноября — день рождения Михайловского, и почел своим долгом явиться в этот день к нему.
С величайшим
почетом и радушием
принимали они у себя своего будущего высокопоставленного зятя. Они ни на минуту не сомневались, что он будет этим зятем, хотя граф даже намеком не высказал своих определенных намерений относительно их дочери.
Ксения Яковлевна Строганова
приняла дорогого гостя во второй горнице своей светлицы вместе
с Домашей, окруженная всеми своими сенными девушками. Она хотела доставить им возможность всем слышать об оказанном в Москве
почете посольству Ермака Тимофеевича — своего будущего мужа. Тут же была и умиленная Антиповна.
В редкие же появления свои перед «светлые царские очи» он был
принимаем грозным владыкою милостиво,
с заслуженным
почетом и вниманием. Было ли это со стороны Иоанна должною данью заслугам старого князя — славного военачальника, или князь Василий был этим обязан своему брату, князю Никите, сумевшему, не поступивши в опричину, быть в великой милости у царя за свой веселый нрав, тактичность ловкого царедворца и постоянное добровольное присутствие при его особе в слободе и в столице, — неизвестно.
А делать нечего;
примешь страшного постояльца, да еще
с хлебом-солью,
с должным
почетом.
Правда, что эконом как будто случился здесь по экономическим надобностям обители, а это было в порядке вещей, но тем не менее государь Александр Павлович едва ли
принял это за простую случайность, и во всяком случае он воспользовался свиданием
с экономом и сам настойчиво выразил ему свое желание освободиться от всяких встреч и от всякого особливого
почета на Валааме.