Неточные совпадения
4. По вынутии из печи, всякий да возьмет в руку
нож и, вырезав из средины часть, да
принесет оную в дар.
Старуха пошла копаться и
принесла тарелку, салфетку, накрахмаленную до того, что дыбилась, как засохшая кора, потом
нож с пожелтевшею костяною колодочкою, тоненький, как перочинный, двузубую вилку и солонку, которую никак нельзя было поставить прямо на стол.
«Эрмитаж» стал давать огромные барыши — пьянство и разгул пошли вовсю. Московские «именитые» купцы и богатеи посерее шли прямо в кабинеты, где сразу распоясывались… Зернистая икра подавалась в серебряных ведрах, аршинных стерлядей на уху
приносили прямо в кабинеты, где их и закалывали… И все-таки спаржу с
ножа ели и
ножом резали артишоки. Из кабинетов особенно славился красный, в котором московские прожигатели жизни ученую свинью у клоуна Таити съели…
Орочи
принесли лоскут бересты и с помощью
ножей стали на ней чертить карту бассейна Акура и всех перевалов через водораздел.
И вдруг — мне молнийно, до головы, бесстыдно ясно: он — он тоже их… И весь я, все мои муки, все то, что я, изнемогая, из последних сил
принес сюда как подвиг — все это только смешно, как древний анекдот об Аврааме и Исааке. Авраам — весь в холодном поту — уже замахнулся
ножом над своим сыном — над собою — вдруг сверху голос: «Не стоит! Я пошутил…»
— Люди московские! — сказал тогда Иоанн, — вы узрите ныне казни и мучения; но караю злодеев, которые хотели предать врагам государство! Плачуще, предаю телеса их терзанию, яко аз есмь судия, поставленный господом судити народы мои! И несть лицеприятия в суде моем, яко, подобно Аврааму, подъявшему
нож на сына, я самых ближних моих на жертву
приношу! Да падет же кровь сия на главу врагов моих!
В такт музыке
приносили и уносили блюда; делались преувеличенные, комические, но точные жесты; чистые тарелки перелетали через стол из рук в руки, вращаясь в воздухе;
ножи, вилки и ложки служили предметами беспрестанного ловкого жонглирования, и, конечно, бил посуду в большом количестве сияющий от счастья Хохряков!
Он понимал, что это восстание против него, и
принёс с собой
нож, чтоб испугать Матрёну; он убил бы её, если б она не так пассивно сопротивлялась его желанию подчинить её.
— Люди московские! Ныне вы узрите казни и мучения, но памятуйте, что я караю злодеев, хотевших извести меня и погубивших покойную царицу и детей моих! С плачем душевным и рыданием внутренним предаю их смерти, яко аз есмь судия, Господом поставленный, судия нелицеприятный! Подобно Аврааму, поднявшему
нож на сына, я самых ближних моих
приношу на жертву! Да падет же кровь их на их же главу!