Неточные совпадения
Итак, со стороны службы, Сенечка был счастлив; он имел прекрасный, шитый золотом мундир, был баловнем своих
начальников, служил предметом зависти для сверстников и
примером подражания для подчиненных.
Но повторяю: они не имеют никакой серьезной преданности к своим
начальникам и благодетелям. Напротив того: бывали
примеры самой черной неблагодарности и изумительного гнусного предательства…
«Три лекции о строгости» (план сего сочинения задуман и даже отчасти в исполнение приведен был еще во время административной деятельности старца, и вступительная (первая) лекция была читана в полном собрании гг. исправников и городничих; но за сие-то именно и был уволен наш добрый
начальник от должности!!!), «О необходимости административного единогласия, как противоядия таковому ж многогласию», «Краткое рассуждение об усмирениях, с
примерами», «О скорой губернаторской езде на почтовых», «О вреде, производимом вице-губернаторами», «Об административном вездесущии и всеведении» И, наконец, «О благовидной администратора наружности».
— Ничего я об системах не полагаю, а радуюсь, потому что в законах написано: радуйся! И вам тоже советую. А то вы, как дорветесь до помпадурства, так у вас только и на уме, что сидеть да каркать! Когда крестьян освобождали — вы каркали; когда судебную реформу вводили — тоже каркали.
Начальники, ваши благодетели, радуются, а вы — каркаете! Разве это с чем-нибудь сообразно? и где, в какой другой стране, вы можете указать на
пример подобной административной неопрятности?
— Твоя правда, — ответил, подумав, Брянчанинов, — но… все-таки наблюдай за мною. Я боюсь, что могу быть втянут на этот путь от тех самых людей, которые должны быть мне
примером. Ведь мы «должны быть покорны
начальникам нашим»…
Рассказ этот произвел впечатление на Володю и возбудил в нем даже некоторую симпатию к адмиралу, показавшему редкий в
начальнике пример — сознание своей вины перед подчиненным.
В кабинете
начальника было изречено слово о немедленном же и строжайшем аресте майора Форова, показавшего
пример такого явного буйства и оскорбления должностного лица; в канцеляриях слово это облеклось плотию; там строчились бумаги, открывавшие Филетеру Ивановичу тяжелые двери тюрьмы, и этими дверями честный майор был отделен от мира, в котором он оказался вредным и опасным членом.
«Он человек нехороший, вредный для дела; за три года, пока он служит, у меня накипело в душе, но тем не менее мой поступок ничем не может быть оправдан. Я воспользовался правом сильного. Он мой подчиненный, виноват и к тому же пьян, а я его
начальник, прав и трезв… Значит, я сильнее. Во-вторых, я ударил его при людях, которые считают меня авторитетом, и таким образом я подал им отвратительный
пример…»
— Молчи, не срами Бога! Вы, кавалеры, должны были все лечь тут и не допустить истреблять ваших
начальников. Что вы тут делали? Не вы ли первые обязаны были подать
пример собою в порядке и исполнении военной дисциплины и удерживать от буйства этих мерзавцев? Если что-нибудь хотя подобное случится вперед, то Боже вас сохрани: вы первые будете мне отвечать собственною жизнью вашею.
С трудом могли высшие
начальники унять его, тем более что некоторые офицеры сами подали
пример беспорядка.