— Ну… ну, вот я какая! Проболталась! — воскликнула Грушенька в смущении, вся вдруг зарумянившись. — Стой, Алеша, молчи, так и быть, коль уж проболталась, всю правду скажу: он у него два раза был, первый раз только что он тогда приехал — тогда же ведь он сейчас из Москвы и прискакал, я еще и слечь не успела, а другой раз
приходил неделю назад. Мите-то он не велел об том тебе сказывать, отнюдь не велел, да и никому не велел сказывать, потаенно приходил.
— Он, он выдумал, он настаивает! Он ко мне все не ходил и вдруг
пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя я ему все мое сердце, как тебе, вывернул и про гимн говорил. Он мне рассказал, как и устроит, все сведения собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное деньги: десять тысяч, говорит, тебе на побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный побег устроим.
Неточные совпадения
— Брат Иван об Митином деле со мной не говорит, — проговорил он медленно, — да и вообще со мною он во все эти два месяца очень мало говорил, а когда я
приходил к нему, то всегда бывал недоволен, что я
пришел, так что я три
недели к нему уже не хожу. Гм… Если он был
неделю назад, то… за эту
неделю в Мите действительно произошла какая-то перемена…
Знаю только, что наряжено было надо мною следствие, якобы над беспокойным и ябедником, а две
недели тому
назад пришло и запрещение.
Он ответил мне, что не знает и что его зачем-то сюда
прислали, но что он совершенно здоров, а полковничья дочь в него влюблена; что она раз, две
недели тому
назад, проезжала мимо абвахты, а он на ту пору и выгляни из-за решетчатого окошечка.
Когда бричка проезжала мимо острога, Егорушка взглянул на часовых, тихо ходивших около высокой белой стены, на маленькие решетчатые окна, на крест, блестевший на крыше, и вспомнил, как
неделю тому
назад, в день Казанской Божией Матери, он ходил с мамашей в острожную церковь на престольный праздник; а еще ранее, на Пасху, он
приходил в острог с кухаркой Людмилой и с Дениской и приносил сюда куличи, яйца, пироги и жареную говядину; арестанты благодарили и крестились, а один из них подарил Егорушке оловянные запонки собственного изделия.
— А вчера ночью обход был… Человек двести разной шпаны набрали. Половина нищие, уже опять вернулись, остальные в пересыльной сидят… и эти
придут… Из деловых, как всегда, никого — в «малине» отсиделись. А было что взять: с
неделю назад из каторги вернулся Болдоха, а с ним Захарка… Вместе тогда за убийство судились и вместе бежали… Еще его за рост звали «Полтора Захара, с
неделю ростом, два дни загнулось». Вы помните их?
— Ну да, ну да, — улыбался Павел Павлович, как бы ободренный чрезвычайным удивлением Вельчанинова, — тот самый, вот еще помните, когда вы тогда шли с ним и разговаривали, а я глядел на вас и стоял напротив; я тогда выжидал, чтобы к нему подойти после вас.
Назад лет двадцать вместе даже служили-с, а тогда, когда я подойти хотел после вас-с, у меня еще не было мысли. Теперь только внезапно
пришла, с
неделю назад-с.
Моя жена — даром, что она лютеранка, она верит в русского бога и привечает разных бродячих монахов и странников, которых я, между нами сказать, терпеть не могу; но представьте вы себе, что один из таких господ, какой-то Павлин, до сих пор иногда пишущий нам непостижимые письма, смысл которых становится ясен после какого-нибудь непредвиденного события,
недели три тому
назад прислал нам письмо, в котором между всяким вздором было сказано; «а плод, богу предназначенный он ангелом заповест сохранить во всех путях, и на руках его возьмут, и не разбиется».
— Он ошибся! — вскричал мальчик, указывая пальцем на старого фокусника, — мой дядя ошибся. Это действительно девочка Тася, которая добровольно
пришла к нам в труппу две
недели тому
назад. Она больна и ужасно было бы оставить ее в цирке… Берите ее и отдайте матери! Дядя, сейчас же возвратите девочку её друзьям!
Когда две
недели назад Федор
пришел к нему снимать мерку, он, заказчик, сидел на полу и толок что-то в ступке.
Когда же домой? Всех томил этот вопрос, все жадно рвались в Россию. Солдатам дело казалось очень простым: мир заключен, садись в вагоны и поезжай. Между тем день шел за днем,
неделя за
неделею. Сверху было полное молчание. Никто в армии не знал, когда его отправят домой. Распространился слух, что первым идет
назад только что пришедший из России тринадцатый корпус… Почему он? Где же справедливость? Естественно было ждать, что
назад повезут в той же очереди, в какой войска
приходили сюда.
Военные действия русских между тем шли очень неважно. Первая кампания 1757 года велась под главным начальством графа Апраксина. Медленно, черепашьим шагом
пришла русская армия, одержала победу при Грос Легендорфе, простояла целую
неделю без дела и ушла
назад в Лифляндию.