Неточные совпадения
Через трое суток он был дома, кончив деловой день, лежал
на диване в кабинете, дожидаясь, когда стемнеет и он пойдет к Никоновой. Варвара уехала
на дачу, к знакомым.
Пришла горничная и сказала, что его спрашивает Гогин.
Дома, распорядясь, чтоб прислуга подала ужин и ложилась спать, Самгин вышел
на террасу, посмотрел
на реку,
на золотые пятна света из окон
дачи Телепневой. Хотелось пойти туда, а — нельзя, покуда не
придет таинственная дама или барышня.
Поехала жена с Полей устраиваться
на даче, я от скуки ушел в цирк,
на борьбу, но борьбы не дождался,
прихожу домой — в кабинете, вижу, огонь, за столом моим сидит Полин кавалер и углубленно бумажки разбирает.
Бродя по улицам, мне наконец
пришел в голову один приятель, которого общественное положение ставило в возможность узнать, в чем дело, а может, и помочь. Он жил страшно далеко,
на даче за Воронцовским полем; я сел
на первого извозчика и поскакал к нему. Это был час седьмой утра.
Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать!
Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут
на землю деревья! Настроим мы
дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй!
— Старатели будут, конечно, воровать золото
на новых промыслах, а мы будем его скупать… Новые золотопромышленники закопают лишние деньги в Кедровской
даче, а рабочие к нам же и
придут. Уцелеет один Ястребов и будет скупать наше золото, как скупал его и раньше.
Не можешь ли ты, любезный друг Николай, повидаться с Вяземским и взять у него мой портфель, если он его не
прислал в дом. Он хотел отыскать его
на даче своей у Лесного института и тотчас доставить. Обработай это дело и перешли мне портфель сюда. Случаи бывают частые…
Между тем отвсюду пишут и воображают, что я уже в дороге. Сестра говорит, что всякий день думает —
пришлет Николай сказать, что я у него
на даче их жду.
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом видишь, что другие люди не боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины.
Придем — сам увидишь. Одно только плохо — лихорадка. Потому кругом болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то жителям ничего, не действует
на них, а пришлому человеку приходится плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку.
На этой
даче господа живут очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все знаю!
У них, говорили они, не было никаких преступных, заранее обдуманных намерений. Была только мысль — во что бы то ни стало успеть
прийти в лагери к восьми с половиною часам вечера и в срок явиться дежурному офицеру. Но разве виноваты они были в том, что
на балконе чудесной новой
дачи, построенной в пышном псевдорусском стиле, вдруг показались две очаровательные женщины, по-летнему, легко и сквозно одетые. Одна из них, знаменитая в Москве кафешантанная певица, крикнула...
Потому как он один; да хозяйка мне говорит: сходи, мол, ты к тому жильцу, у кого наш-то
на даче нанимался: может, он тебе что скажет аль сам
придет.
Берсеневу, во время последней беседы с Шубиным,
пришла мысль пригласить Инсарова к себе
на дачу.
— Еще один нескромный вопрос: что Любочка? Она перед отъездом
на дачу приходила ко мне…
— Она, конечно, разыскала меня в Заманиловке и устраивает мне скандалы.
Придет к
даче, сядет
на лавочку и сидит целый день… Знаешь, это хуже всего. Моя Анна Петровна пилит-пилит меня… А при чем же я тут?.. Могу сказать, что женщины в нравственном отношении слишком специализируются. Да и какая это нравственность…
— Я знаю, что ты будешь меня презирать… Я сам презираю себя. Да… Прощай. Если она
придет к нам
на дачу, скажи, что я утонул. Во всяком случае, я совсем не гожусь
на амплуа белошвейного предмета… Ты только вникни: предмет… тьфу!
Через два дня заезжал к нему
на минутку Лаптев сказать, что Лида заболела дифтеритом и что от нее заразилась Юлия Сергеевна и ребенок, а еще через пять дней
пришло известие, что Лида и Юлия выздоравливают, а ребенок умер, и что Лаптевы бежали из своей сокольницкой
дачи в город.
Я пошел. Отец уже сидел за столом и чертил план
дачи с готическими окнами и с толстою башней, похожею
на пожарную каланчу, — нечто необыкновенно упрямое и бездарное. Я, войдя в кабинет, остановился так, что мне был виден этот чертеж. Я не знал, зачем я
пришел к отцу, но помню, когда я увидел его тощее лицо, красную шею, его тень
на стене, то мне захотелось броситься к нему
на шею и, как учила Аксинья, поклониться ему в ноги; но вид
дачи с готическими окнами и с толстою башней удержал меня.
Недоумевая, как и что предпринять, он решился подождать Миклакова, который вечером хотел
прийти к нему
на дачу и действительно
пришел.
— Разгневаться изволила… Эта сквернавка, негодяйка Марфутка, — чесался у ней язык-то, — донесла ей, что управляющий ваш всего как-то раза два или три
приходил ко мне
на дачу и приносил от вас деньги, так зачем вот это, как я смела принимать их!.. И таких мне дерзостей наговорила, таких, что я во всю жизнь свою ни от кого не слыхала ничего подобного.
—
На дачу Иванова…
приду.
— Вот что, голубчик Потапов. Сходите, пожалуйста,
на нашу
дачу… где Урманов, и передайте ему записку. Потом
придете к нам. Звонить не надо. Дверь из садика будет открыта.
«Вы не показываетесь. Сейчас увидела вас из окна…
Приходите завтра вечером
на дачу Иванова. Будет интересно, и мне нужно увидеть вас. Дося».
— В двух словах-с, — заспешил Павел Павлович, — я женюсь и отправляюсь теперь к невесте, сейчас-с. Они тоже
на даче-с. Я желал бы получить глубокую честь, чтобы осмелиться познакомить вас с этим домом-с, и пришел-с с необычайною просьбою (Павел Павлович покорно нагнул голову) просить вас, чтобы мне сопутствовать-с…
Ему уже, правда, давно
приходила мысль заглянуть туда хоть раз, посмотреть, все ли шло там должным порядком, да как-то все не удавалось: то, как назло, одолеют ревматизмы, и надо было покориться воле врача, предписавшего непременную поездку в Баден или Карлсбад, а оттуда в Париж, где, по словам врача, только и можно было ожидать окончательного выздоровления; то опять являлись какие-нибудь домашние обстоятельства: жена родила, или общество, в котором барин был одним из любезнейших членов, переселялось почти
на все лето в Петергоф или
на Каменный остров,
на дачи; или же просто не случалось вдруг, ни с того ни с сего, денег у нашего барина.
Когда ездили
на дачу и потом возвращались и оглядывались, чтобы в последний раз взглянуть
на сад,
на зеленую крышу, то было всем грустно, и я понимал, что
пришла пора прощаться не с одной только
дачей.
Это слово произошло оттого, что первые раскольники, поселившиеся
на Урале (в
дачах Демидовских заводов) в первых годах XVIII века,
пришли с Керженца.] он.
В одно прекрасное утро Грохольский
пришел к себе
на дачу с прогулки веселый, сияющий.
Из Арматлука
пришла в город Конкордия Дмитриевна, дочь священника Воздвиженского, и сообщила Кате, что Иван Ильич дома, у себя
на даче. Уже с неделю дома,
пришел пешком, рано утром. Только он очень болен, все лежит. И совсем без призора.
Умер он в 1919 году в Финляндии. От разрыва сердца, внезапно. Не
на своей
даче, а у одного знакомого. Вскоре после этого жена его с семьей уехала за границу.
На даче Андреева осталась жить его старушка-мать, Настасья Николаевна. После смерти сына она слегка помешалась. Каждое утро
приходила в огромный натопленный кабинет Леонида Николаевича, разговаривала с ним, читала ему газеты. Однажды ее нашли во флигеле
дачи мертвой.
Часто думалось о Конопацких, особенно о Любе. Но и сладости дум о ней примешивалось тревожное чувство страха и неуверенности. Никак сейчас не могу вспомнить, чем оно было вызвано. Простились мы у них
на даче очень хорошо, но потом почему-то мне
пришло в голову, что между нами все кончено, что Люба полюбила другого. К мрачному в то время и вообще настроению присоединилось еще это подозрение о крушении любви Любы ко мне. Иногда доходил до полного отчаяния: да, там все кончено!
Если
приду после экзаменов к Любе, если Мария Матвеевна еще раз серьезно пригласит к ним
на дачу, тогда… Что будет тогда?!. Дух занимало от блаженства.
На доклад Царапкина Лелька запоздала, — попала сначала в пионерский клуб соседнего кожзавода.
Пришла к самому концу доклада. Узкая комната во втором этаже бывшей купеческой
дачи, облупившаяся голландская печка.
На скамейках человек тридцать, — больше девчат. Председательствовала Лиза Бровкина, секретарь одной из галошных ячеек.
Узнав от Лики, что она едет к Чеховым, которые поселились
на даче у железнодорожного моста, Колосовский принял это к сведению, потому что не прошло и двух дней, как он уже
прислал за нами две тройки, приглашая нас к себе.
Хорошо было год, два, три, но когда это: вечера, балы, концерты, ужины, бальные платья, прически, выставляющие красоту тела, молодые и не молодые ухаживатели, все одинакие, все что-то как будто знающие, имеющие как будто право всем пользоваться и надо всем смеяться, когда летние месяцы
на дачах с такой же природой, тоже только дающей верхи приятности жизни, когда и музыка и чтение, тоже такие же — только задирающие вопросы жизни, но не разрешающие их, — когда все это продолжалось семь, восемь лет, не только не обещая никакой перемены, но, напротив, все больше и больше теряя прелести, она
пришла в отчаяние, и
на нее стало находить состояние отчаяния, желания смерти.