Неточные совпадения
— Э-эх, Соня! — вскрикнул он раздражительно, хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. — Не прерывай меня, Соня! Я хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я
к тебе и
пришел теперь! Принимай гостя! Если б я не вошь был, то
пришел ли бы я
к тебе? Слушай: когда я тогда
к старухе ходил, я только попробовать сходил… Так и знай!
— Экая здоровая
старуха, эта ваша бабушка! — заметил Марк, — я когда-нибудь
к ней на пирог
приду! Жаль, что старой дури набито в ней много!.. Ну я пойду, а вы присматривайте за Козловым, — если не сами, так посадите кого-нибудь. Вон третьего дня ему мочили голову и велели на ночь сырой капустой обложить. Я заснул нечаянно, а он, в забытьи, всю капусту с головы потаскал да съел… Прощайте! я не спал и не ел сам. Авдотья меня тут какой-то бурдой из кофе потчевала…
Как я мог не понять причину, заставившую Асю переменить место нашего свидания, как не оценить, чего ей стоило
прийти к этой
старухе, как я не удержал ее!
Услужливые
старухи отправили ее было уже туда, куда и Петро потащился; но приехавший из Киева козак рассказал, что видел в лавре монахиню, всю высохшую, как скелет, и беспрестанно молящуюся, в которой земляки по всем приметам узнали Пидорку; что будто еще никто не слыхал от нее ни одного слова; что
пришла она пешком и принесла оклад
к иконе Божьей Матери, исцвеченный такими яркими камнями, что все зажмуривались, на него глядя.
К себе Нагибин не принимал и жил в обществе какой-то глухой
старухи кухарки. Соседи видели, как
к нему приезжал несколько раз Ечкин, потом
приходил Полуянов, и, наконец, видели раз, как рано утром от Нагибина выходил Лиодор. Дальнейшие известия о Нагибине прекратились окончательно. Он перестал показываться даже на улице.
Мне было лень спросить — что это за дело? Дом наполняла скучная тишина, какой-то шерстяной шорох, хотелось, чтобы скорее
пришла ночь. Дед стоял, прижавшись спиной
к печи, и смотрел в окно прищурясь; зеленая
старуха помогала матери укладываться, ворчала, охала, а бабушку, с полудня пьяную, стыда за нее ради, спровадили на чердак и заперли там.
Бывает, что
приходят на каторгу
старуха мать и взрослая дочь; обе поступают в сожительницы
к поселенцам, и обе начинают рожать как бы вперегонку.
На пожарище Марья столкнулась носом
к носу с Ермошкой, который нарочно
пришел из Балчуговского завода, чтобы посмотреть на пожарище и на сгоревшую
старуху…
Эта старушечья злость забавляла Кишкина: очень уж смешно баушка Лукерья сердилась. Но, глядя на
старуху, Кишкину
пришла неожиданно мысль, что он ищет денег, а деньги перед ним сидят… Да лучше и не надо. Не теряя времени, он приступил
к делу сейчас же. Дверь была заперта, и Кишкин рассказал во всех подробностях историю своего богатства. Старушка выслушала его с жадным вниманием, а когда он кончил, широко перекрестилась.
Пришел Окулко после двадцатилетнего скитальчества домой ни
к чему, пожил в новой избе у
старухи матери, а потом, когда выбрали в головы Макара Горбатого, выпросился на службу в сотские — такого верного слуги нужно было поискать.
— Ишь, у тебя волосы-то как разбрылялись, — бормотала
старуха, поправляя пальцем свободной руки набежавшие у Лизы на лоб волосы. — Ты поди в свою комнату да поправься прежде, причешись, а потом и
приходи к родительнице, да не фон-бароном, а покорно
приди, чувствуя, что ты мать обидела.
Пришел я
к ним этта с обыском; ну, она меня и встречает, такая, знаете, ласковая…"Милости просим, говорит, Иван Демьяныч, удостойте
старуху своим посещением", — а сама, ваше высокоблагородие, и отворяет мне первую-то дверь.
Лет за пятнадцать до смерти принял родитель иночество от некоего старца Агафангела, приходившего
к нам из стародубских монастырей. С этих пор он ничем уж не занимался и весь посвятил себя богу, а домом и всем хозяйством заправляла
старуха мать, которую он и называл «посестрией». Помню я множество странников, посещавших наш дом: и невесть откуда
приходили они! и из Стародуба, и с Иргиза, и с Керженца, даже до Афона доходили иные; и всех-то отец принимал, всех чествовал и отпускал с милостыней.
Он так заспешил, что даже не забежал
к Кириллову, а вызвал только
старуху. Marie
пришла в отчаяние и негодование, что он «мог только подумать оставить ее одну».
— Как ни кружись, с кем ни дружись, а
к бабе
придешь, не минуешь, — сказала однажды Наталья, и какая-то
старуха простуженным голосом крикнула ей...
С тех пор Людмила повадилась все чаще ходить
к Коковкиной, для Саши. Она старалась, особенно вначале,
приходить, когда Коковкина не бывала дома. Иногда пускалась даже на хитрости, выманивала
старуху из дому. Дарья сказала ей однажды...
Он все утро не пускал
к себе никого, хотя
старуха давеча без нас всеми святыми молила, чтоб он
к ней
пришел для совещаний, да и сама ломилась
к нему в дверь; но он заперся и отвечал, что молится за род человеческий или что-то в этом роде.
Вскоре после его приезда отправили гонца с письмом в Троицкое
к Арине Васильевне; в письме Курмышева уведомляла, что
старуха Бактеева сделалась отчаянно больна, желает видеть и благословить внучку, а потому просит
прислать ее с кем-нибудь; было прибавлено, что без сомнения Степан Михайлович не будет гневаться за нарушение его приказания, и конечно бы отпустил внучку проститься с своей родной бабушкой.
—
Пришлю, Лукаша,
пришлю. Что ж, у Ямки всё и гуляли, стало? — сказала
старуха. — То-то я ночью вставала
к скотине, слушала, ровно твой голос песни играл.
— Спаси тебя Христос, Лукаша! Бог с тобой!
Пришлю, из новой бочки
пришлю, — отвечала
старуха, подходя
к забору. — Да слушай чтò, — прибавила она, перегнувшись через забор.
Однажды под вечер, когда Татьяна Власьевна в постели пила чай, а Нюша сидела около нее на низенькой скамеечке, в комнату вошел Гордей Евстратыч. Взглянув на лицо сына,
старуха выпустила из рук блюдечко и облилась горячим чаем; она почувствовала разом, что «милушка» не с добром
к ней
пришел. И вид у него был какой-то такой совсем особенный… Во время болезни Гордей Евстратыч заходил проведать больную мать раза два, и то на минуту. Нюша догадалась, что она здесь лишняя, и вышла.
После долгого раздумья и самого тщательного исследования вопроса со всех его сторон и со всех точек зрения Головинский
пришел к тому заключению, что теперь можно нанести последний решительный удар, чтобы «добыть
старуху», как выражался про себя делец.
— А я…
пришел к тебе… не тово… недаром, — признавался Зотушка косневшим языком. — Уж больно меня… старуха-то доехала… Стра-асть доехала!.. Хоть вот сейчас ложись… и помирай! Вот я и
пришел к тебе… дельце маленькое есть…
Старуха передала ребенка Дуне, обещала
прийти в Сосновку проститься, и они расстались, потому что было довольно уже поздно, а
к свету дедушке Кондратию следовало возвратиться домой.
— От господина Дольчини! — повторила радостным голосом
старуха, вскочив со стула. — Итак, господь бог несовсем еще нас покинул!.. Сударыня, сударыня!.. — продолжала она, оборотясь
к перегородке, которая отделяла другую комнату от кухни. — Слава богу! Господин Дольчини
прислал к вам своего приятеля. Войдите, сударь,
к ней. Она очень слаба; но ваше посещение, верно, ее обрадует.
Старуха говорила Зине рыдая, что сам Вася зовет ее
к себе проститься в предсмертный час, заклинает ее всеми святыми ангелами, всем, что было прежде, и что если она не
придет, то он умрет с отчаянием.
Дело раскрылось само собой, когда
пришла к воеводше
старуха, мать Терешки-писчика, и под великим секретом сообщила, что воевода испорчен волхитом, дьячком из Служней монастырской слободы, который через свое волшебство и из тюрьмы выпущен на соблазн всему городу.
К Василию Каширину
пришла только мать — отец, богатый торговец, не пожелал
прийти. Василий встретил
старуху, шагая по комнате и дрожа от холода, хотя было тепло и даже жарко. И разговор был короткий, тяжелый.
Однокашник, сослуживец, а впоследствии и родственник мой Иван Петрович Борисов рассказывал, как, бывало, в Фатьянове приваженные ходить
к бабушке всею детскою толпою за лакомством, они иногда
приходили к ней во флигель в неурочное время, повторяя настойчиво: «Бабушка, дай варенья!» Никакие резоны с ее стороны не принимались, и толпа с возгласом: «Бабушка, дай варенья!» все ближе и ближе подступала
к старухе, и когда та, выведенная из терпенья, кричала: «Ах вы мерзкие, пошли домой!» толпа ребятишек хватала ее за руки, за волосы, валила на пол и колотила, продолжая кричать: «Бабушка, дай варенья!»
Мольер. А… умерла… Зачем, моя
старуха, ты не сказала мне всей правды? Или нет, зачем, зачем ты не учила меня, зачем не била ты меня?.. Понимаешь ли, свечи, говорит, зажжем… я
приду к тебе… (Тоскует.) Свечи-то горят, а ее нет… Я еще кафтан на тебе разорвал… На тебе луидор за кафтан.
Мы видели, какие печальные обстоятельства встретили Бешметева на родине, видели, как приняли родные его намерение уехать опять в Москву; мать плакала, тетка бранилась; видели потом, как Павел почти отказался от своего намерения, перервал свои тетради, хотел сжечь книги и как потом отложил это, в надежде, что мать со временем выздоровеет и отпустит его; но
старуха не выздоравливала; герой мой беспрестанно переходил от твердого намерения уехать
к решению остаться, и вслед за тем тотчас же
приходила ему в голову заветная мечта о профессорстве — он вспоминал любимый свой труд и грядущую славу.
— Ну, хорошо. Да что, Миша, я никак старосты не добьюсь; вели ему
прийти ко мне завтра пораньше, у меня с ним дела будет много. Без меня у вас, я вижу, всё не так идет. Ну, довольно, устала я, везите меня, вы… Прощайте, батюшка, имени и отчества не помню. — прибавила она, обратившись
к Владимиру Сергеичу, — извините
старуху. А вы, внучки, не провожайте меня. Не надо. Вам бы только всё бегать. Сидите, сидите да уроки твердите, слышите. Маша вас балует. Ну, ступайте.
Гуси трактирщика могли пробраться
к огороду зада́ми, но они теперь были заняты делом, подбирали овес около трактира, мирно разговаривая, и только гусак поднимал высоко голову, как бы желая посмотреть, не идет ли
старуха с палкой; другие гуси могли
прийти снизу, но эти теперь паслись далеко за рекой, протянувшись по лугу длинной белой гирляндой.
Кисельников. Эх, сиротки, сиротки! Вот и мать-то оттого умерла, что пропустили время за доктором послать. А как за доктором-то посылать, когда денег-то в кармане двугривенный? Побежал тогда
к отцу, говорю: «Батюшка, жена умирает, надо за доктором посылать, денег нет». — «Не надо, говорит, все это — вздор». И мать то же говорит. Дали каких-то трав, да еще поясок какой-то, да старуху-колдунью
прислали; так и уморили у меня мою Глафиру.
Я помню, как отец один раз,
придя к столу, за которым все мы сидели у вечернего чая, сказал матери, что сейчас, когда он распоряжался работами, староста Дементий объявил ему, что мужики боятся сеять «яровые», потому что птичница Аграфена и другие
старухи на деревне «прорекают голод» и поэтому страшно, что семена в земле пропадут.
— По пословице, родной, по пословице. А ты, мой батюшка, все шалберничаешь, — погрозила она ему пальцем; — а нет того, чтобы зайти
к старухе посидеть!..
Приходи, что ли; в бостон по старой памяти поиграем. А мне кстати из деревни медвежьи окорока
прислали, ты ведь любишь пожрать-то?
Шишкин с нетерпением ждал назначенного часа. На нынешнее утро раздумье почти уже не
приходило ему в голову. Он решился: «была не была!» Утром сходил в больницу
к матери и снес ей десять рублей, сказав, что получил два новых и очень выгодных урока по рублю за час.
Старуха, действительно, и удивилась, и обрадовалась несказанно, да и сын-то был доволен, что успел доставить ей эту надежную радость.
— Барин! Я чувствую! Вот
пришел ты
к нам,
старуху мою хочешь полечить… Дай тебе господь доброго здоровья! Стараешься для нас!.. — Старик покачнулся и оглядел меня пьяным взглядом. — Извините! — пробормотал он. — Извините… Простите меня, грешного раба, недостойного!
Придя к тому выводу, что волнение молодой крови единственная причина недомогания Ксении Яковлевны,
старуха Антиповна снова присела рядом со своей питомицей и начала ласковым, вкрадчивым тоном...
Вскоре
пришло и второе письмо, в котором Дарья Васильевна уже прямо хвасталась пред сыном своею близостью
к княгине Святозаровой: «Взяла она меня,
старуху,
к себе в дружество, — писала она и в доказательство приводила то обстоятельство, что княгиня поведала ей, что “она четвертый месяц как беременна”. — Как она, голубушка, радуется, сына-то у ней муж-изверг отнял, Господь же милосердный посылает ей другое детище, как утешение», — кончала это письмо Дарья Васильевна.
К концу первой недели
пришли две
старухи, серые, мглистые, глухие, как самый воздух умиравшей зимы, долго шамкали беззубыми ртами и повторяли — бесконечно повторяли — глухие оборванные жалобы, не имевшие начала, не приходившие
к концу.
— Хорошо. Я сама горю мщением ко всем пришельцам в Египте. Мое имя — баба Бубаста, я нынче
старуха, лекарка; но я была молода и любила; мой муж томится давно в каменоломнях Пилака, и сердце мое каждый день слышит, как он двигает гранитные глыбы, в цепях, которые наложил на него жестокий правитель… О, я ненавижу пришельцев и новую веру, я рада им мстить: я пойду искать яд и
приду к тебе, госпожа, когда яд мой поспеет.
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки и разговаривала с Десалем; другую часть дня она проводила с книгами, старухой-няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца
приходили к ней.
Три года Константин Пизонский пробыл дьячком полковой церкви и, наконец, по ходатайству матери, возвращен для ее прокормления. Но своей
старухи Константин Пизонский, возвратясь домой, уже не застал на свете. Он
пришел в Старый Город и явился
к дяде-староверу Mapкелу Дееву. Маркел Семенович Деев допустил Пизонского
к себе на глаза, выслушал все, что тот говорил ему, а потом позвал всех, кто у него был в семье, и сказал племяннику...