Неточные совпадения
—
Прислала мне Тося парня, студент одесского университета, юрист, исключен с третьего курса за невзнос платы. Работал
в порту грузчиком, купорил бутылки на пивном заводе, рыбу ловил под Очаковом. Умница, весельчак. Я его секретарем своим сделал.
Ему также все равно, где ни быть:
придут ли
в прекрасный
порт или станут на якорь у бесплодной скалы; гуляет ли он на берегу или смотрит на корабле за работами — он или делает дело, тогда молчит и делает комическое лицо, или поет и хохочет.
19 числа перетянулись на новое место. Для буксировки двух судов,
в случае нужды,
пришло 180 лодок. Они вплоть стали к фрегату: гребцы, по обыкновению, голые; немногие были
в простых, грубых, синих полухалатах. Много маленьких девчонок (эти все одеты чинно), но женщины ни одной. Мы из окон бросали им хлеб, деньги, роздали по чарке рому: они все хватали с жадностью. Их много налезло на пушки,
в порта. Крик, гам!
Все глаза на этом бале были устремлены на ослепительную красавицу Бахареву; император прошел с нею полонез, наговорил любезностей ее старушке-матери, не умевшей ничего ответить государю от робости, и на другой день
прислал молодой красавице великолепный букет
в еще более великолепном порт-букете.
Но особенно он любил играть английским матросам с коммерческих судов. Они
приходили гурьбой, держась рука об руку, — все как бы на подбор грудастые, широкоплечие, молодые, белозубые, со здоровым румянцем, с веселыми, смелыми, голубыми глазами. Крепкие мышцы распирали их куртки, а из глубоко вырезанных воротников возвышались прямые, могучие, стройные шеи. Некоторые знали Сашку по прежним стоянкам
в этом
порту. Они узнавали его и, приветливо скаля белые зубы, приветствовали его по-русски...
— Еще дольше почты не везут! — воскликнул белокурый и красивый лейтенант Невзоров, нетерпеливо ожидавший с берега почты из консульства, рассчитывая получить от своей молодой жены одно из тех писем-монстр на десятках страниц, какие он получал почти
в каждом
порте, и раздраженно прибавил: — И что это за консул скотина! Не знает, что ли, что мы
пришли… Ведь это свинство с его стороны!
Володя так же страдал теперь, как и его сожитель по каюте, и, не находя места, не зная, куда деваться, как избавиться от этих страданий, твердо решил, как только «Коршун»
придет в ближайший
порт, умолять капитана дозволить ему вернуться
в Россию. А если он не отпустит (хотя этот чудный человек должен отпустить), то он убежит с корвета. Будь что будет!
— Напрасно русские думают, — сказал Куроки, — что мы намерены идти вперёд, мы возьмём Порт-Артур, Инкоу, укрепим их, и тогда пусть они
приходят сюда. Если Плевна им стоила ста тысяч жизней, то оба эти пункта будут стоить
в пять раз более…