Неточные совпадения
Какое ни
придумай имя, уж непременно найдется в каком-нибудь углу нашего государства, благо велико, кто-нибудь, носящий его, и непременно рассердится не на живот, а на
смерть, станет говорить, что автор нарочно приезжал секретно, с тем чтобы выведать все, что он такое сам, и в каком тулупчике ходит, и к какой Аграфене Ивановне наведывается, и что любит покушать.
И развязка не заставила себя ждать. В темную ночь, когда на дворе бушевала вьюга, а в девичьей все улеглось по местам, Матренка в одной рубашке, босиком, вышла на крыльцо и села. Снег хлестал ей в лицо, стужа пронизывала все тело. Но она не шевелилась и бесстрашно глядела в глаза развязке, которую сама
придумала.
Смерть приходила не вдруг, и процесс ее не был мучителен. Скорее это был сон, который до тех пор убаюкивал виноватую, пока сердце ее не застыло.
Думал, думал купец думу крепкую и
придумал так: «Лучше мне с дочерьми повидаться, дать им свое родительское благословение, и коли они избавить меня от
смерти не похочут, то приготовиться к
смерти по долгу христианскому и воротиться к лесному зверю, чуду морскому».
Gnadige Frau очень умно
придумала написать о
смерти Юлии Матвеевны Антипу Ильичу, а не Егору Егорычу, без того уже бывшему от разного рода неприятностей в сильно раздраженном состоянии.
— Пусть отец Василий объявит Егору Егорычу о
смерти Валерьяна, —
придумала Сусанна Николаевна.
Об умершей они много не разговаривали (
смерть ее было такое естественное явление), а переговорили о том, как им уведомить поосторожнее Марфиных, чтобы не расстроить их очень, и
придумали (мысль эта всецело принадлежит gnadige Frau) написать Антипу Ильичу и поручить ему сказать о
смерти старушки Егору Егорычу, ибо gnadige Frau очень хорошо знала, какой высокодуховный человек Антип Ильич и как его слушается Егор Егорыч.
— Слушай, друг! — поспешил поправиться Глумов, — ведь это такой сюжет, что из него целый роман выкроить можно. Я и заглавие
придумал:"Плоды подчиненного распутства, или
Смерть двух начальников и вызванное оною мероприятие со стороны третьего". Написать да фельетонцем в"Красе Демидрона"и пустить… а? как ты думаешь, хозяева твои примут?
Старинные французские романы, которые она, не знаю как, отрыла в теткином гардеробе, пояснили ей, что есть, кроме
смерти и монастыря, значительные утешения; она оставила Адамову голову и начала
придумывать голову живую, с усами и кудрями.
В одно мгновение мужики его окружили с шумом и проклятьями; слова
смерть, виселица, отделяли<сь> по временам от общего говора, как в бурю отделяются удары грома от шума листьев и визга пронзительных ветров; все глаза налились кровью, все кулаки сжались… все сердца забились одним желанием мести; сколько обид припомнил каждый! сколько способов
придумал каждый заплатить за них сторицею…
Стала Алена и руки опустила.
Смерть ей жаль было Насти, а пособить она ей ничем не
придумала; она и сама была такая же горькая, и себе рады никакой дать не умела. Села только да голову Настину себе в колена положила, и плакали вдвоем. А в чулане холод, и слезы как падают, так смерзнут.
— Я полагаю, ваше сиятельство, — отвечал Иван Александрыч протяжно,
придумывая средство оправдать Мановского, которого в эту минуту считал уже погибшим. — Я полагаю, что у него или жена умирает, или сам он при
смерти болен.
Халымов. Ну, как не горе! Всю жизнь мучил жену, хочешь и после
смерти потиранить, да никак не
придумаешь. Да она честно жила с тобой?
«Вот что, я убью его и себя, —
придумал он, — а ее оставлю жить. Пусть она чахнет от угрызений совести и презрения окружающих. Это для такой нервной натуры, как она, гораздо мучительнее
смерти…»
Два раза посылала она на квартиру Палтусова. Мальчик и кучер отвечали каждый раз одно и то же, что Андрей Дмитрич в Петербурге, «адреса не оставляли, а когда будут назад — неизвестно». Кому телеграфировать? Она не знала. Ее брат
придумал, послал депешу к одному сослуживцу, чтобы отыскать Палтусова в отелях… Ждали четыре дня. Пришла депеша, что Палтусов стоит у Демута. Туда телеграфировали, что Марья Орестовна очень больна — «при
смерти», велела она сама прибавить. Получен ответ: «Буду через два дня».
И он размышлял о том, что хорошо бы, ввиду близкой
смерти, ради души, прекратить эту праздность, которая так незаметно и бесследно поглощает дни за днями, годы за годами;
придумать бы для себя какой-нибудь подвиг, например, пойти бы пешком куда-нибудь далеко-далеко, отказаться бы от мяса, как этот молодой человек.