Неточные совпадения
Конечно, можно бы было
привести иную, лучшую причину, но ничего иного не взбрело тогда
на ум.
Другая причина — приезд нашего родственника Бориса Павловича Райского. Он живет теперь с нами и,
на беду мою, почти не выходит из дома, так что я недели две только и делала, что пряталась от него. Какую бездну
ума, разных знаний, блеска талантов и вместе шума, или «жизни», как говорит он,
привез он с собой и всем этим взбудоражил весь дом, начиная с нас, то есть бабушки, Марфеньки, меня — и до Марфенькиных птиц! Может быть, это заняло бы и меня прежде, а теперь ты знаешь, как это для меня неловко, несносно…
Прошло несколько лет, и обстоятельства
привели меня
на тот самый тракт, в те самые места. Я вспомнил дочь старого смотрителя и обрадовался при мысли, что увижу ее снова. Но, подумал я, старый смотритель, может быть, уже сменен; вероятно, Дуня уже замужем. Мысль о смерти того или другого также мелькнула в
уме моем, и я приближался к станции *** с печальным предчувствием.
Приведите и поставьте солдата против самой пушки
на сражении и стреляйте в него, он еще все будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с
ума сойдет или заплачет.
Всего больше боялся Зыков, что Оников
привезет из города барынь, а из них выищется какая-нибудь вертоголовая и полезет в шахту: тогда все дело хоть брось. А что может быть другое
на уме у Оникова, который только ест да пьет?.. И Карачунский любопытен до женского полу, только у него все шито и крыто.
— Станет побирать, коли так размахивает! — решили другие в
уме; но
привести все это в большую ясность рискнул первый губернский архитектор — человек бы, кажется, с лица глупый и часть свою скверно знающий, но имевший удивительную способность подделываться к начальникам еще спозаранку, когда еще они были от него тысячи
на полторы верст. Не стесняясь особенно приличиями, он явился
на постройку, отрекомендовал себя молодому человеку и тут же начал...
Он у нас действительно летал и любил летать в своих дрожках с желтым задком, и по мере того как «до разврата доведенные пристяжные» сходили всё больше и больше с
ума,
приводя в восторг всех купцов из Гостиного ряда, он подымался
на дрожках, становился во весь рост, придерживаясь за нарочно приделанный сбоку ремень, и, простирая правую руку в пространство, как
на монументах, обозревал таким образом город.
Знаете ли, что мне известны имена четырех негодяев и что я схожу с
ума, схожу окончательно, окончательно!!!..» Но тут Юлия Михайловна вдруг прервала молчание и строго объявила, что она давно сама знает о преступных замыслах и что всё это глупость, что он слишком серьезно принял, и что касается до шалунов, то она не только тех четверых знает, но и всех (она солгала); но что от этого совсем не намерена сходить с
ума, а, напротив, еще более верует в свой
ум и надеется всё
привести к гармоническому окончанию: ободрить молодежь, образумить ее, вдруг и неожиданно доказать им, что их замыслы известны, и затем указать им
на новые цели для разумной и более светлой деятельности.
А главное, что меня в удивление
приводит, так это моя пред нею нескладность, и чему сие приписать, что я, как бы оробев сначала, примкнул язык мой к гортани, и если о чем заговаривал, то все это выходило весьма скудоумное, а она разговор, словно
на смех мне, поворачивала с прихотливостью, и когда я заботился, как бы мне репрезентоваться умнее, дабы хотя слишком грубо ее в себе не разочаровать, она совершенно об этом небрегла и слов своих, очевидно, не подготовляла, а и моего
ума не испытывала, и вышла меж тем таковою, что я ее позабыть не в состоянии.
Косяков чувствовал, что старик пришел недаром, потому что он все неспроста делал, что-нибудь да держит он
на уме и уж наверное знает, куда старуха прячет свои деньги. Косяков даже удивился, как он раньше об этом не подумал: подпоить божьего человека — он все и разболтает… Эта мысль очень понравилась Косякову, и он решил
привести ее в исполнение.
— А я вот что тебе скажу, милушка… Жили мы, благодарение Господу, в достатке, все у нас есть, люди нас не обегают: чего еще нам нужно? Вот ты еще только успел
привезти эту жилку в дом, как сейчас и начал вздорить… Разве это порядок? Мать я тебе или нет? Какие ты слова с матерью начал разговаривать? А все это от твоей жилки… Погляди-ко, ты остребенился
на сватьев-то… Я своим
умом так разумею, что твой Маркушка колдун, и больше ничего. Осиновым колом его надо отмаливать, а не сорокоустом…
На суде близость товарищей
привела Каширина в себя, и он снова,
на мгновение, увидел людей: сидят и судят его и что-то говорят
на человеческом языке, слушают и как будто понимают. Но уже
на свидании с матерью он, с ужасом человека, который начинает сходить с
ума и понимает это, почувствовал ярко, что эта старая женщина в черном платочке — просто искусно сделанная механическая кукла, вроде тех, которые говорят: «папа», «мама», но только лучше сделанная. Старался говорить с нею, а сам, вздрагивая, думал...
Не может быть! Неправда! Сон!
Не он стоит из камня предо мной —
Воображенье мне
на ум приводитУбитого отца! Прочь, призрак! Прочь!
Статуя стоит неподвижно. Молчание.
Спирается дыханье… Бьются жилы…
Рассудок мой туманится…
Такая горничная, сидя за работой в задней комнате порядочного дома, подобна крокодилу
на дне светлого американского колодца… такая горничная, как сальное пятно, проглядывающее сквозь свежие узоры перекрашенного платья —
приводит ум в печальное сомнение насчет домашнего образа жизни господ… о, любезные друзья, не дай бог вам влюбиться в девушку, у которой такая горничная, если вы разделяете мои мнения, — то очарование ваше погибло навеки.
Бригадирша (плача). Я без
ума от радости. Бог
привел на старости видеть Иванушку с таким разумом.
Наконец все мужики были отпущены, но писарь все-таки не вдруг допустил до себя Алексея. Больно уж хотелось ему поломаться. Взял какие-то бумаги, глядит в них, перелистывает, дело, дескать, делаю, мешать мне теперь никто не моги, а ты, друг любезный, постой, подожди, переминайся с ноги
на ногу… И то у Морковкина
на уме было: не вышло б передряги за то, что накануне сманил он к себе Наталью с грибовной гулянки… Сидит, ломает голову — какая б нужда Алешку в приказ
привела.
— Из Москвы купчик наезжал, матушки Таисе́и сродственник; деньги в раздачу
привозил, развеселый такой. Больно его честили; келейница матушки Таисеи — помнишь Варварушку из Кинешмы? — совсем с
ума сошла по нем; как уехал, так в прорубь кинуться хотела, руки
на себя наложить. Еще Александр Михайлыч бывал, станового письмоводитель, — этот по-прежнему больше все с Серафимушкой; матушка Таисея грозит уж ее из обители погнать.
— Эка память-то какая у меня стала! — сказал он. — Из
ума было вон… Вот что, Герасим Силыч, деньги мне, братец ты мой, необходимо надо послезавтра
на Низ посылать,
на ловецких ватагах рабочих надобно рассчитать, а в сборе наличных маловато. Такая крайность, что не придумаю, как извернуться.
Привези, пожалуйста, завтра должок-от.
Поужинали и бутылочку с белой головкой роспили да мадеры две бутылки. Разговорился словоохотливый Морковников, хоть Меркулов почти вовсе не слушал его. Только и было у него
на уме: «Не воротился ли Веденеев, да как-то завтра Бог
приведет с невестой встретиться, да еще какие цены
на тюленя́ означатся?» То и дело поглядывал он
на дверь. «Авось Митенька не подойдет ли», — думал он. Оттого и редко отвечал он
на докучные вопросы Морковникова.
Глафира извещала ее, что ее муж Жозеф, давно страдая какими-то непонятными душевными недугами, наконец совсем сошел в Париже с
ума, и что она, Глафира, не желая оставить его в таком положении
на чужбине,
привезла его с собою в Россию.
Да, я еще не знаю, куда вы обратите вашу волю,
на что вы захотите истратить вашу энергию, в неистощимости которой я убеждаюсь с каждым новым днем, к каким замыслам и целям
приведет вас или уже
привел ваш опыт и
ум, — но одно для меня несомненно: это будут огромные дела, это будут великие цели.
— Изволь. Я не знаю, что заключалось в твоем письме; ты лжешь, что ты открыла какие-то пороки, потому что твое письмо
привело мать в совершенный восторг. Я думал, как бы она с
ума не сошла; она целовала твое письмо, прятала его у себя
на груди; потом обнимала меня, плакала от радости и называла тебя благороднейшею девушкой и своим ангелом-хранителем. Неужто это все от открытия тобою твоих пороков?
A сердце сжималось в это самое время страхом за жизнь младшего братишки. Ведь красавчик Иоле был любимцем семьи! Ведь, не
приведи Господь, убьют Иоле, старуха-мать с
ума сойдет от горя, и не захочет без него жить!.. — вихрем проносится жуткая мысль в мозгу боевого героя. Потом приходит
на ум её недавняя просьба, просьба взволнованной, любящей матери-старухи.
Считать себя отдельным существом есть обман, и тот, кто направляет свой
ум на то, чтобы исполнять волю этого отдельного существа, следует за ложным светом, который
приведет его в бездну греха.
В
уме князя Владимира Яковлевича, услыхавшего от князя Ивана Андреевича этот совет докторов, мелькнула мысль, которую он не замедлил
привести в исполнение. С помощью сестры он уговорил князя и княжну со всем семейством, то есть племянниками, учителем, Капочкой и нянькой княжны Терентьевной, переехать
на жительство в Баратово, как называлось подмосковное имение князя Владимира Яковлевича.
Воображение, настроенное этими утешительными мыслями, представило ему панораму Москвы через стекло более благоприятное. Он
привел в нее весну с ее волшебною жизнью, заставил реку бежать в ее разнообразных красивых берегах, расцветил слободы садами и дохнул
на них ароматом, ударил перстами ветерка по струнам черного бора и извлек из него чудные аккорды, населил все это благочестием, невинностью, любовью, патриархальными нравами, и Москва явилась перед ним, обновленная поэзией
ума и сердца.
— Недолго просидишь в Петербурге, если увидишь вас, да еще познакомишься с вами! — заговорил он. — Вот я и снова около вас, да кроме того,
привез вам еще смертного, моего закадычного друга, влюбленного в вас без
ума по одним моим восторженным рассказам, в справедливости которых, впрочем, он сам уже успел убедиться, увидев вас сегодня
на сцене. Позвольте представить: князь Виктор Васильевич Гарин.
«Она только обмерла с перепугу, касаточка! Не ожидала, что готовит ей любимица, цыганское отродье проклятое! Не подслушай Маша, дай ей Бог здоровья, быть бы ей, голубке чистой, в когтях у коршуна! — проносилось в его голове. — Но как же теперь ее в дом незаметно доставить? — возникал в его
уме вопрос. — Надо прежде в чувство
привести, да не здесь;
на ветру и так с час места пролежала, еще совсем ознобится. Отнесу-ка я ее в сад, в беседку, авось очнется, родная».
Григорий Семенов в мельчайших подробностях рассказал Якову Потаповичу обнаруженную им измену Татьяны Веденеевой и смерть ее от его руки, возникшее в его
уме решение, затаив свою злобу против Малюты, остаться у него
на службе с единственною целью вызнать его намерения относительно княжны Евпраксии и помешать
привести в исполнение грязные замыслы этого дьявольского отродья, что он, по мере сил, пока и исполнял.
— Ага! — продолжал он. — Ваш крестный отец ничего вам не говорил об этом… Он оставлял вас в приятном заблуждении, что вы — дочь богача-золотопромышленника… Хорошенькая шутка!.. И вы этому поверили. Уже более тридцати лет, как мой дядя вдовеет, у него была дочь Мария, и она умерла. Что же касается до вас, то вы ему даже не родственница, и если живете здесь, то лишь благодаря Гладких, которому взбрело
на ум привести вас сюда… Теперь вы видите, моя милая, что я делаю вам большую честь моим предложением…
«Ты, — говорю, — выпей побольше и только знай помалчивай, а я такое брехать стану, что никому в
ум не вступит, что мы брешем. Скажем, что детину охрестили и назвали его, как Дукач хотел, добрым казачьим именем — Савкою, — вот и крестик пока ему
на шейку наденем; и в недилю (воскресенье) скажем: пан-отец велел дытину
привезти, чтобы его причастить, и как повезем, тогда зараз и окрестим и причастим — и все будет тогда, как следует по-христианскому».
Алексея Кириловича хватило как ножом и бросило из белого цвета в красный. Он нашел в вопросе Хржонжчковского нечто ужасное, — остолбенел и тем
привел всех в неизъяснимое смущение. Бонавентура же Каетанович в недоумении смотрел
на пораженное общество и подумал, что здесь все с
ума сошли.