Неточные совпадения
«Варвара Андреевна, когда я был еще очень молод, я составил себе идеал женщины, которую я полюблю и которую я буду счастлив назвать своею женой. Я прожил длинную жизнь и теперь в первый раз встретил в вас то, чего искал. Я люблю вас и
предлагаю вам
руку».
Он не понимал тоже, почему княгиня брала его за
руку и, жалостно глядя на него, просила успокоиться, и Долли уговаривала его поесть и уводила из комнаты, и даже доктор серьезно и с соболезнованием смотрел на него и
предлагал капель.
— В третий раз
предлагаю вам свою
руку, — сказал он чрез несколько времени, обращаясь к ней. Анна смотрела на него и не знала, что сказать. Княгиня Бетси пришла ей на помощь.
— Я еще раз
предлагаю вам свою
руку, если вы хотите итти, — сказал Алексей Александрович, дотрогиваясь до ее
руки.
Эта комедия начинала мне надоедать, и я готов был прервать молчание самым прозаическим образом, то есть
предложить ей стакан чая, как вдруг она вскочила, обвила
руками мою шею, и влажный, огненный поцелуй прозвучал на губах моих.
Я имел несчастие сказать ей, что цвет лица возвратится после свадьбы; тогда она со слезами благодарности
предложила мне
руку своей дочери и все свое состояние — пятьдесят душ, кажется.
Другой бы на моем месте
предложил княжне son coeur et sa fortune; [
руку и сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
— Уму непостижимо! — сказал он, приходя немного в себя. — Каменеет мысль от страха. Изумляются мудрости промысла в рассматриванье букашки; для меня более изумительно то, что в
руках смертного могут обращаться такие громадные суммы! Позвольте
предложить вам вопрос насчет одного обстоятельства; скажите, ведь это, разумеется, вначале приобретено не без греха?
Но, кажется, оба соврали:
предложи им такой обмен, они бы тут же на попятный двор. Да и что за радость сидеть у мамки на
руках да портить фраки!
Рассчитывая, что Авдотья Романовна, в сущности, ведь нищая (ах, извините, я не то хотел… но ведь не все ли равно, если выражается то же понятие?), одним словом, живет трудами
рук своих, что у ней на содержании и мать и вы (ах, черт, опять морщитесь…), я и решился
предложить ей все мои деньги (тысяч до тридцати я мог и тогда осуществить) с тем, чтоб она бежала со мной хоть сюда, в Петербург.
И тогда-то, милостивый государь, тогда я, тоже вдовец, и от первой жены четырнадцатилетнюю дочь имея,
руку свою
предложил, ибо не мог смотреть на такое страдание.
Я бы ни на одну минуту не задумался
предложить вам
руку, но я женат.
Ее случайно увидел некто Одинцов, очень богатый человек лет сорока шести, чудак, ипохондрик, [Ипохондрия — психическое заболевание, выражающееся в мнительности и стремлении преувеличить свои болезненные ощущения; мрачность.] пухлый, тяжелый и кислый, впрочем не глупый и не злой; влюбился в нее и
предложил ей
руку.
— В память Базарова, — шепнула Катя на ухо своему мужу и чокнулась с ним. Аркадий в ответ пожал ей крепко
руку, но не решился громко
предложить этот тост.
— Как ты торжественно отвечаешь! Я думала найти его здесь и
предложить ему пойти гулять со мною. Он сам меня все просит об этом. Тебе из города привезли ботинки, поди примерь их: я уже вчера заметила, что твои прежние совсем износились. Вообще ты не довольно этим занимаешься, а у тебя еще такие прелестные ножки! И
руки твои хороши… только велики; так надо ножками брать. Но ты у меня не кокетка.
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в
руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст людей, — правдивее, искренней той, которую
предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все люди нетрезвы.
Она
предложила перейти в гостиную. Ходила она легко и плавно, пружинистым танцующим шагом, одета она в платье оранжевого цвета, широкое, точно плащ. На ходу она смешно размахивала
руками, оправляя платье, а казалось, что она отталкивает что-то.
— Успокойтесь, —
предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал спокойнее. Тагильский молча отошел под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов сидел согнув одну ногу, гладя колено ладонью, другую ногу он сунул под нары,
рука его все дергала рукав пиджака.
— Отпусти человека, — сказал рабочему старик в нагольном полушубке. — Вы, господин, идите, что вам тут? — равнодушно
предложил он Самгину, взяв рабочего за
руки. — Оставь, Миша, видишь — испугался человек…
— Какой… бесподобный этот Тимофей Степанович, — сказала Варвара и, отмахнув
рукою от лица что-то невидимое,
предложила пройтись по городу. На улице она оживилась; Самгин находил оживление это искусственным, но ему нравилось, что она пытается шутить. Она говорила, что город очень удобен для стариков, старых дев, инвалидов.
— Возьмем на прицел глаза и ума такое происшествие: приходят к молодому царю некоторые простодушные люди и
предлагают: ты бы, твое величество, выбрал из народа людей поумнее для свободного разговора, как лучше устроить жизнь. А он им отвечает: это затея бессмысленная. А водочная торговля вся в его
руках. И — всякие налоги. Вот о чем надобно думать…
Диомидов поворачивался под их
руками молча, покорно, но Самгин заметил, что пустынные глаза больного не хотят видеть лицо Макарова. А когда Макаров
предложил ему выпить ложку брома, Диомидов отвернулся лицом к стене.
— Делай! — сказал он дьякону. Но о том, почему русские — самый одинокий народ в мире, — забыл сказать, и никто не спросил его об этом. Все трое внимательно следили за дьяконом, который, засучив рукава, обнажил не очень чистую рубаху и странно белую, гладкую, как у женщины, кожу
рук. Он смешал в четырех чайных стаканах портер, коньяк, шампанское, посыпал мутно-пенную влагу перцем и
предложил...
— Ну, я пойду, благодарствуйте! Рад, что видел вас здоровым, — с обидным равнодушием проговорил Туробоев. Но, держа
руку Самгина холодной, вялой
рукой, он
предложил...
Она
предложила Климу чаю, Клим вежливо отказался, пожал
руку Макарову, который, молча улыбаясь, смотрел на Злобиных.
Удовлетворив просьбу, Варвара
предложила ему чаю, он благодарно и с достоинством сел ко столу, но через минуту встал и пошел по комнате, осматривая гравюры, держа
руки в карманах брюк.
— Ну — пойдем, —
предложила Марина. Самгин отрицательно качнул головою, но она взяла его под
руку и повела прочь. Из биллиардной выскочил, отирая
руки платком, высокий, тонконогий офицер, — он побежал к буфету такими мелкими шагами, что Марина заметила...
— Продолжай, —
предложила Марина. Она была уже одета к выходу — в шляпке, в перчатке по локоть на левой
руке, а в правой кожаный портфель, свернутый в трубку; стоя пред нею, Попов лепил пальцами в воздухе различные фигуры, точно беседуя с глухонемой.
К маленькому оратору подошла высокая дама и, опираясь
рукою о плечо, изящно согнула стан, прошептала что-то в ухо ему, он встал и, взяв ее под
руку, пошел к офицеру. Дронов, мигая, посмотрев вслед ему,
предложил...
— Макаров — ругает ее. Ушел, маньяк. Я ей орхидеи послал, — бормотал он, смяв папиросу с огнем в
руке, ожег ладонь, посмотрел на нее, сунул в карман и снова
предложил...
— Вы — распрекрасная девица, Наталья Фаддеевна, — сказал Егорка нежно, — словно — барышня! Я бы — не то что в щелку дал вам посмотреть,
руку и сердце
предложил бы — только… рожу бы вам другую!..
И вот вдруг не успевший подписаться или жадный, видя акции у меня в
руках,
предложил бы их продать ему, за столько-то процентов премии.
Это было как раз в тот день; Лиза в негодовании встала с места, чтоб уйти, но что же сделал и чем кончил этот разумный человек? — с самым благородным видом, и даже с чувством,
предложил ей свою
руку. Лиза тут же назвала его прямо в глаза дураком и вышла.
Расхохоталась даже Оля, только злобно так, а господин-то этот, смотрю, за
руку ее берет,
руку к сердцу притягивает: «Я, говорит, сударыня, и сам при собственном капитале состою, и всегда бы мог прекрасной девице
предложить, но лучше, говорит, я прежде у ней только миленькую ручку поцелую…» — и тянет, вижу, целовать
руку.
И к нам протянулось несколько
рук; нас трогали со всех сторон за плечи, за спину,
предлагая пари.
Когда мы
предложили оставлять стулья на берегу, в доме губернатора, его превосходительство — и
руками и ногами против этого.
Все протягивали друг к другу
руки с долларами, перекликались, переговаривались,
предлагали пари, кто за желтого, кто за белого петуха.
И они позвали его к себе. «Мы у тебя были, теперь ты приди к нам», — сказали они и угощали его обедом, но в своем вкусе, и потому он не ел. В грязном горшке чукчанка сварила оленины, вынимала ее и делила на части
руками — какими — Боже мой! Когда он отказался от этого блюда, ему
предложили другое, самое лакомое: сырые оленьи мозги. «Мы ели у тебя, так уж и ты, как хочешь, а ешь у нас», — говорили они.
Набатов побежал за снегом. Марья Павловна достала валерьяновые капли и
предлагала ему, но он, закрыв глаза, отталкивал ее белой похудевшей
рукой и тяжело и часто дышал. Когда снег и холодная вода немного успокоили его, и его уложили на ночь, Нехлюдов простился со всеми и вместе с унтер-офицером, пришедшим за ним и уже давно дожидавшимся его, пошел к выходу.
Началась обычная процедура: перечисление присяжных заседателей, рассуждение о неявившихся, наложение на них штрафов и решение о тех, которые отпрашивались, и пополнение неявившихся запасными. Потом председатель сложил билетики, вложил их в стеклянную вазу и стал, немного засучив шитые рукава мундира и обнажив сильно поросшие волосами
руки, с жестами фокусника, вынимать по одному билетику, раскатывать и читать их. Потом председатель спустил рукава и
предложил священнику привести заседателей к присяге.
— Пойдемте в зал, —
предложила Антонида Ивановна, подбирая свободной
рукой шлейф платья, на который сейчас наступил какой-то неловкий кавалер.
Привалов
предложил ей
руку и помог спуститься по лестнице; в передней он отыскал шубу, помог ее надеть и напрасно отыскивал глазами Половодова.
— Идемте завтракать, Сергей Александрыч, —
предлагал Ляховский и сейчас же прибавил: — Я сам не завтракаю никогда, а передам вас на
руки дочери…
В существенном же явилось одно показание панов, возбудившее необыкновенное любопытство следователей: это именно о том, как подкупал Митя, в той комнатке, пана Муссяловича и
предлагал ему три тысячи отступного с тем, что семьсот рублей в
руки, а остальные две тысячи триста «завтра же утром в городе», причем клялся честным словом, объявляя, что здесь, в Мокром, с ним и нет пока таких денег, а что деньги в городе.
— Но ведь теперь вы же его и спасете. Вы дали слово. Вы вразумите его, вы откроете ему, что любите другого, давно, и который теперь вам
руку свою
предлагает…
Громко засвидетельствовали, что, во-первых, оба «служили короне» и что «пан Митя»
предлагал им три тысячи, чтобы купить их честь, и что они сами видели большие деньги в
руках его.
Он упал на свое место, ломая
руки в отчаянии. Прокурор и защитник стали
предлагать перекрестные вопросы, главное в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой документ и показывать прежде совершенно в другом духе и тоне?»
Этот Дарданелов, человек холостой и нестарый, был страстно и уже многолетне влюблен в госпожу Красоткину и уже раз, назад тому с год, почтительнейше и замирая от страха и деликатности, рискнул было
предложить ей свою
руку; но она наотрез отказала, считая согласие изменой своему мальчику, хотя Дарданелов, по некоторым таинственным признакам, даже, может быть, имел бы некоторое право мечтать, что он не совсем противен прелестной, но уже слишком целомудренной и нежной вдовице.
Федор Павлович
предложил свою
руку, о нем справились и его прогнали, и вот тут-то он опять, как и в первом браке,
предложил сиротке увоз.
Сидит он обыкновенно в таких случаях если не по правую
руку губернатора, то и не в далеком от него расстоянии; в начале обеда более придерживается чувства собственного достоинства и, закинувшись назад, но не оборачивая головы, сбоку пускает взор вниз по круглым затылкам и стоячим воротникам гостей; зато к концу стола развеселяется, начинает улыбаться во все стороны (в направлении губернатора он с начала обеда улыбался), а иногда даже
предлагает тост в честь прекрасного пола, украшения нашей планеты, по его словам.