Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие не в пажитях,
Не в соболях, не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот и счастлив я! —
«А где возьмешь косушечку?»
— Да вы же дать сулилися…
К вечеру разлив был до того велик, что не видно было
пределов его, а вода между тем
все еще прибывала и прибывала.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во
все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в
пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и
все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Он не спал
всю ночь, и его гнев, увеличиваясь в какой-то огромной прогрессии, дошел к утру до крайних
пределов. Он поспешно оделся и, как бы неся полную чашу гнева и боясь расплескать ее, боясь вместе с гневом утратить энергию, нужную ему для объяснения с женою, вошел к ней, как только узнал, что она встала.
Столкновение ли со Стремовым, несчастье ли с женой, или просто то, что Алексей Александрович дошел до
предела, который ему был предназначен, но для
всех в нынешнем году стало очевидно, что служебное поприще его кончено.
Но после этого часа прошел еще час, два, три,
все пять часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения, и положение было
все то же; и он
всё терпел, потому что больше делать было нечего, как терпеть, каждую минуту думая, что он дошел до последних
пределов терпения и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Когда, подставивши стул, взобрался он на постель, она опустилась под ним почти до самого пола, и перья, вытесненные им из
пределов, разлетелись во
все углы комнаты.
Последняя смелость и решительность оставили меня в то время, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, и застенчивость моя дошла до последних
пределов: я чувствовал, как кровь от сердца беспрестанно приливала мне в голову, как одна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носу выступали крупные капли пота. Уши горели, по
всему телу я чувствовал дрожь и испарину, переминался с ноги на ногу и не трогался с места.
Странно то, что я как теперь вижу
все лица дворовых и мог бы нарисовать их со
всеми мельчайшими подробностями; но лицо и положение maman решительно ускользают из моего воображения: может быть, оттого, что во
все это время я ни разу не мог собраться с духом взглянуть на нее. Мне казалось, что, если бы я это сделал, ее и моя горесть должны бы были дойти до невозможных
пределов.
Люди судорожно извивались, точно стремясь разорвать цепь своих рук; казалось, что с каждой секундой они кружатся
все быстрее и нет
предела этой быстроте; они снова исступленно кричали, создавая облачный вихрь, он расширялся и суживался, делая сумрак светлее и темней; отдельные фигуры, взвизгивая и рыча, запрокидывались назад, как бы стремясь упасть на пол вверх лицом, но вихревое вращение круга дергало, выпрямляло их, — тогда они снова включались в серое тело, и казалось, что оно, как смерч, вздымается вверх выше и выше.
А вслед за тем вспыхивало и обжигало желание увеличить его до последних
пределов, так, чтоб он, заполнив
все в нем,
всю пустоту, и породив какое-то сильное, дерзкое чувство, позволил Климу Самгину крикнуть людям...
В общем
все шло не плохо, даже интересно, и уже раза два-три являлся любопытный вопрос: где
предел покорности Варвары?
— Ах! — почти с отчаянием произнес Райский. — Ведь жениться можно один, два, три раза: ужели я не могу наслаждаться красотой так, как бы наслаждался красотой в статуе? Дон-Жуан наслаждался прежде
всего эстетически этой потребностью, но грубо; сын своего века, воспитания, нравов, он увлекался за
пределы этого поклонения — вот и
все. Да что толковать с тобой!
Если случится свадьба, Марфенька не знает
предела щедрости: с трудом ее ограничивает бабушка. Она дает белье, обувь, придумает какой-нибудь затейливый сарафан, истратит
все свои карманные деньги и долго после того экономничает.
— Самоубийство есть самый великий грех человеческий, — ответил он, вздохнув, — но судья тут — един лишь Господь, ибо ему лишь известно
все, всякий
предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем.
Но за ними надо было зорко смотреть: они
все старались выпрыгнуть за
пределы паруса и поплавать на свободе, в океане.
Вся эта публика, буквально спустя рукава, однако ж с любопытством, смотрела на пришельцев, которые силою ворвались в их
пределы и мало того, что сами свободно разгуливают среди их полей, да еще наставили столбов с надписями, которыми запрещается тут разъезжать хозяевам.
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я, по таким местам, которые еще ждут имен в наших географиях, да и
весь край этот не
все у нас, в Европе, назовут по имени и не
все знают его
пределы и жителей, реки, горы; а вы едете по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется на тысячу шагов.
Только позволь себе обращаться с людьми без любви, как ты вчера обращался с зятем, и нет
пределов жестокости и зверства по отношению других людей, как это я видел сегодня, и нет
пределов страдания для себя, как я узнал это из
всей своей жизни.
Только один человек во
всем доме вполне искренне и горячо оплакивал барышню — это был, конечно, старый Лука, который в своей каморке не раз всплакнул потихоньку от
всех. «Ну, такие ее счастки, — утешал самого себя старик, размышляя о мудреной судьбе старшей барышни, — от своей судьбы не уйдешь… Не-ет!.. Она тебя везде сыщет и придавит ногой, ежели тебе такой
предел положон!»
—
Все это в
пределах возможности; может быть, я и сам набрел бы на дядюшкину идею объявить этого сумасшедшего наследника несостоятельным должником, но вот теория удержания Привалова в Узле — это, я вам скажу, гениальнейшая мысль.
Все дошло до
предела, за которым уже — разложение и смерть.
Все дальше и дальше должно идти, к концу, к
пределу, к выходу из этого «мира», из этой земли, из
всего местного, мещанского, прикрепленного.
Великие державы ведут мировую политику, претендуют распространять свое цивилизующее влияние за
пределы Европы, на
все части света и
все народы, на
всю поверхность земли.
Талантливый и своеобразный английский империалист Крэмб видит значение английского империализма в том, чтобы «внушить
всем людям, живущим в
пределах Британской империи, английское мировоззрение» [См. Крэмб. Германия и Англия.].
Все это находится еще в
пределах судебного понимания христианства, в
пределах идей освящения и оправдания, вместо идей преображения.
В то время
все сведения о центральной части Сихотэ-Алиня были крайне скудны и не заходили за
пределы случайных рекогносцировок. Что же касается побережья моря к северу от залива Ольги, то о нем имелись лишь отрывочные сведения от морских офицеров, посещавших эти места для промеров бухт и заливов.
Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботясь о том, противуречило ли оно мнениям хозяина. Некоторые пытались было ему подражать и выйти из
пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай
все расстроил и переменил.
Но не надобно ошибаться;
все это далеко за
пределом государства; московский период так же мало поможет тут, как петербургский; он же никогда и не был лучше его.
Слово сестра выражало
все сознанное в нашей симпатии; оно мне бесконечно нравилось и теперь нравится, употребляемое не как
предел, а, напротив, как смешение их, в нем соединены дружба, любовь, кровная связь, общее предание, родная обстановка, привычная неразрывность.
Черты, костюм, темные волосы —
все это придавало столько изящества и грации его личности, стоявшей на
пределе ушедшей юности и богато развертывающейся возмужалости, что и не увлекающемуся человеку нельзя было остаться равнодушным к нему.
Тюфяев знал своих гостей насквозь, презирал их, показывал им иногда когти и вообще обращался с ними в том роде, как хозяин обращается с своими собаками: то с излишней фамильярностью, то с грубостию, выходящей из
всех пределов, — и все-таки он звал их на свои обеды, и они с трепетом и радостью являлись к нему, унижаясь, сплетничая, подслуживаясь, угождая, улыбаясь, кланяясь.
— Что скажете? — спросил Николай по окончании чтения. — Я положу
предел этому разврату, это
все еще следы, последние остатки; я их искореню. Какого он поведения?
Между теми записками и этими строками прошла и совершилась целая жизнь, — две жизни, с ужасным богатством счастья и бедствий. Тогда
все дышало надеждой,
все рвалось вперед, теперь одни воспоминания, один взгляд назад, — взгляд вперед переходит
пределы жизни, он обращен на детей. Я иду спиной, как эти дантовские тени, со свернутой головой, которым il veder dinanziera tolto. [не дано было смотреть вперед (ит.).]
Безличность математики, внечеловеческая объективность природы не вызывают этих сторон духа, не будят их; но как только мы касаемся вопросов жизненных, художественных, нравственных, где человек не только наблюдатель и следователь, а вместе с тем и участник, там мы находим физиологический
предел, который очень трудно перейти с прежней кровью и прежним мозгом, не исключив из них следы колыбельных песен, родных полей и гор, обычаев и
всего окружавшего строя.
Белинского Станкевичу приходилось заарканивать; увлекающийся за
все пределы талант его, страстный, беспощадный, злой от нетерпимости, оскорблял эстетически уравновешенную натуру Станкевича.
О нет! ничего подобного, конечно, не допустят разумные педагоги. Они сохранят детскую душу во
всем ее неведении, во
всей непочатости и оградят ее от злых вторжений. Мало того: они употребят
все усилия, чтобы продлить детский возраст до крайних
пределов, до той минуты, когда сама собой вторгнется всеразрушающая сила жизни и скажет: отныне начинается пора зрелости, пора искупления непочатости и неведения!
Покуда есть еще в охотку, но ведь и здесь, как и во
всех человеческих желаниях и стремлениях,
предел положен.
Затем относительно
всего остального, не выходящего за
пределы приказаний и предписаний, царствовало полное равнодушие.
Но
все это выходит за
пределы моей книги, прежде
всего философской.
Меня притягивает всегда и во
всем трансцендентное, другое, выходящее за грани и
пределы, заключающее в себе тайну.
За
пределами противоположения между Богом и несотворенной свободой, описывающего наш духовный опыт по сю сторону, лежит трансцендентная божественная тайна, в которой
все противоречия снимаются, там неизъяснимый и невыразимый божественный свет.
Слава Банькевича распространилась далеко за
пределы Гарного Луга, и к нему, как к профессору этого дела, приезжали за советом
все окрестные сутяги.
Француз внезапно рассвирепел. Крахмальная рубашка полетела на песок; лицо Гюгенета стало багровым, глаза — совершенно дикими. Оба шалуна поняли, что зашли слишком далеко, и испуганно бросились по горной тропинке наверх; Гюгенет, голый, пустился вдогонку, и вскоре
все трое исчезли из
пределов нашего зрения.
Наоборот, я чувствовал, что не только мой маленький мирок, но и
вся даль за
пределами двора, города, даже где-то в «Москве и Петербурге» — и ждет чего-то, и тревожится этим ожиданием…
Усадьба капитана была ограждена непроницаемыми кустами сирени, и наша жизнь постепенно
все более замыкалась в ее
пределах… Между нами и деревней стояла стена, и мы чувствовали себя людьми без собственной среды.
Но если и этого нет, если подкупная чиновничья среда извращает закон в угоду сильному, он, судья, будет бороться с этим в
пределах суда
всеми доступными ему средствами.
Но свет не действовал ночью, и ночь была
вся во власти враждебного, иного мира, который вместе с темнотой вдвигался в
пределы обычной жизни.
— Господин учитель… — с усилием выговорил он среди общей тишины. Веки у молодого учителя дрогнули под очками, лицо
все покраснело. Напряжение в классе достигло высшего
предела.
— Да уж не беспокойтесь, тятенька… Уж для богоданной маменьки готов надвое расколоться. Что же,
предел…
все там будем.