Неточные совпадения
Два раза (об этом дальше) матушке удалось убедить его съездить к нам на лето в деревню; но, проживши в Малиновце не больше двух месяцев, он уже начинал скучать и отпрашиваться в Москву, хотя в это время года одиночество его усугублялось тем, что все
родные разъезжались
по деревням, и его посещал только отставной генерал Любягин, родственник
по жене (единственный генерал в нашей семье), да чиновник опекунского
совета Клюквин, который занимался его немногосложными делами и один из всех окружающих знал в точности, сколько хранится у него капитала в ломбарде.
— А вы, княгиня, — обратился он вдруг к Белоконской со светлою улыбкой, — разве не вы, полгода назад, приняли меня в Москве как
родного сына,
по письму Лизаветы Прокофьевны, и действительно, как
родному сыну, один
совет дали, который я никогда не забуду. Помните?
К своим
родным, Савиным и Колобовым, Гордей Евстратыч ни за что не хотел обращаться, несмотря на
советы Татьяны Власьевны; вообще им овладел какой-то бес гордости
по отношению к
родным.
В это время Львов узнал о ее положении и поспешил к ней. Соня обрадовалась ему, как
родному, и, узнав, что отец с труппой в Моршанске и что в Тамбове, кроме дворника Кузьмы с собакой Леберкой, в театре никого нет, решила поехать к отцу
по совету Львова. Он проводил ее — Соня была слаба и кашляла кровью.
Тут узнал я, что дядя его, этот разумный и многоученый муж, ревнитель целости языка и русской самобытности, твердый и смелый обличитель торжествующей новизны и почитатель благочестивой старины, этот открытый враг слепого подражанья иностранному — был совершенное дитя в житейском быту; жил самым невзыскательным гостем в собственном доме, предоставя все управлению жены и не обращая ни малейшего внимания на то, что вокруг него происходило; что он знал только ученый
совет в Адмиралтействе да свой кабинет, в котором коптел над словарями разных славянских наречий, над старинными рукописями и церковными книгами, занимаясь корнесловием и сравнительным словопроизводством; что, не имея детей и взяв на воспитание двух
родных племянников, отдал их в полное распоряжение Дарье Алексевне, которая, считая все убеждения супруга патриотическими бреднями, наняла к мальчикам француза-гувернера и поместила его возле самого кабинета своего мужа; что
родные его жены (Хвостовы), часто у ней гостившие, сама Дарья Алексевна и племянники говорили при дяде всегда по-французски…
— Не в свахи, а вместо матери, — перервала ее Дуня. — Не привел Господь матушке меня выростить. Не помню ее,
по другому годочку осталась. А от тебя, Грунюшка, столь много добра я видела, столько много хороших
советов давала ты мне, что я на тебя как на мать
родную гляжу. Нет, уж если Бог велит, ты вместо матери будь.
В письмах
родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое,
по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести
по назначению и им воспользоваться.
Тут Трубецкой воочию убедился, что перед ним в самом деле, должно быть, губернатор, и поспешил возвратиться в свою гостиницу в гневе и досаде, которые и излил перед покойным медицинским профессором Алекс. Павл. Матвеевым. Акушер Матвеев происходил из дворян Орловской губернии и имел
родных, знакомых Трубецкому, вследствие чего и был приглашен для бесплатного медицинского
совета. Ему Трубецкой рассказал свою «неприятную встречу», а тот
по нескромности развез ее во всю свою акушерскую практику.