Неточные совпадения
Теперь уже все хотели в поход, и старые и молодые; все, с совета всех старшин, куренных, кошевого и с
воли всего запорожского войска, положили идти прямо на Польшу, отмстить за все
зло и посрамленье веры и козацкой славы, набрать добычи с городов, зажечь пожар
по деревням и хлебам, пустить далеко
по степи о себе славу.
— Начинается-то не с мужиков, — говорил Нил Андреич, косясь на Райского, — а потом
зло, как эпидемия, разольется повсюду. Сначала молодец ко всенощной перестанет ходить: «скучно, дескать», а потом найдет, что
по начальству в праздник ездить лишнее; это, говорит, «холопство», а после в неприличной одежде на службу явится, да еще бороду отрастит (он опять покосился на Райского) — и дальше, и дальше, — и дай
волю, он тебе втихомолку доложит потом, что и Бога-то в небе нет, что и молиться-то некому!..
И очень наивна та философия истории, которая верит, что можно предотвратить движение
по этому пути мировой империалистической борьбы, которая хочет видеть в нем не трагическую судьбу всего человечества, а лишь
злую волю тех или иных классов, тех или иных правительств.
По природе он не был ни
зол, ни глуп, но отчасти воспитание, отчасти обстановка, отчасти грехи предков сделали из него капризного ребенка с отшибленной
волей.
Напротив того, теперь, благодаря нашему просвещенному содействию, тот же охочий человек совершит то же самое, но при этом скажет:
по слухам, в этой квартире скрывается
злая и порочная
воля — извольте представить ключи!
«Говорят: «мы передаем свои поступки
воле других людей, и наши поступки не могут быть ни дурными, ни хорошими; в наших поступках не может быть ни заслуги за доброе, ни ответственности за
злое, так как они совершаются не
по нашей
воле».
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был
по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё
зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей
воли и от всех человеческих чувств, обещаться
по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Княжна Анастасия была лет на восемь старше братьев и воспитывалась,
по некоторым обстоятельствам, против
воли матери, в институте. Это была старая история; другая касающаяся ее история заключалась в том, что княжна шестнадцати лет, опять не
по желанию матери, вышла замуж за лихой памяти старого графа Функендорфа, который сделал немало
зла семье Протозановых.
— Хочешь ли ты указать мне, что ради праха и
золы погубил я душу мою, — этого ли хочешь? Не верю, не хочу унижения твоего, не
по твоей
воле горит, а мужики это подожгли
по злобе на меня и на Титова! Не потому не верю в гнев твой, что я не достоин его, а потому, что гнев такой не достоин тебя! Не хотел ты подать мне помощи твоей в нужный час, бессильному, против греха. Ты виноват, а не я! Я вошёл в грех, как в тёмный лес, до меня он вырос, и — где мне найти свободу от него?
Звуки его голоса были то густы, то резки, смотря
по влиянию текущей минуты: когда он хотел говорить приятно, то начинал запинаться, и вдруг оканчивал едкой шуткой, чтоб скрыть собственное смущение, — и в свете утверждали, что язык его
зол и опасен… ибо свет не терпит в кругу своем ничего сильного, потрясающего, ничего, что бы могло обличить характер и
волю: — свету нужны французские водевили и русская покорность чуждому мнению.
И, наконец, он подал знак рукой,
И тот исчез быстрей китайской тени.
Проворный, хитрый, с смелою душой,
Он жил у Саши как служебный гений,
Домашний дух (по-русски домовой);
Как Мефистофель, быстрый и послушный,
Он исполнял безмолвно, равнодушно,
Добро и
зло. Ему была закон
Лишь
воля господина. Ведал он,
Что кроме Саши, в целом божьем мире
Никто, никто не думал о Зафире.
На десятом году подружилась она с этой девочкой, тайком ходила к ней на свидание в сад, приносила ей лакомства, дарила ей платки, гривеннички (игрушек Катя не брала), сидела с ней
по целым часам, с чувством радостного смирения ела ее черствый хлеб; слушала ее рассказы, выучилась ее любимой песенке, с тайным уважением и страхом слушала, как Катя обещалась убежать от своей
злой тетки, чтобы жить на всей божьей
воле, и сама мечтала о том, как она наденет сумку и убежит с Катей.
— И кому б такая блажь вспала в голову, чтоб меня взять за себя?.. Не бывать мне кроткой, послушной женой — была б я сварливая,
злая, неугодливая!.. На малый час не было б от меня мужу спокою!.. Служи мне, как извечный кабальный, ни шаг из
воли моей выйти не смей, все по-моему делай! А вздумал бы наперекор, на все бы пошла. Жизни не пожалела б, а уж не дала бы единого часа над собой верховодить!..
— Ты плачешь, матушка!.. — сквозь слезы лепетала, прижимаясь к Манефе, Фленушка. — Вот какая я
злая, вот какая я нехорошая!.. Огорчила матушку, до слез довела… Прости меня, глупую!.. Прости, неразумную!.. Полно же, матушка, полно!.. Утоли сердце, успокой себя… Не стану больше глупых речей заводить, никогда из
воли твоей я не выйду… Вечно буду в твоем послушанье. Что ни прикажешь, все сделаю по-твоему…
Чтобы понять в учении Христа то, что надо платить добром за
зло, надо понять всё учение по-настоящему, а не так, как его толкуют церкви, с урезками и прибавками. Всё же учение Христа в том, что человек живет не для своего тела, а для души, для того, чтобы исполнить
волю бога.
Воля же бога в том, чтобы люди любили друг друга, любили всех. Как же может человек любить всех и делать
зло людям? Верующий в учение Христа, что бы с ним ни делали, не может делать того, что противно любви, не может делать
зла людям.
Нет такого дурного дела, за которое был бы наказан только тот, кто его сделал. Мы не можем так уединиться, чтобы то
зло, которое есть в нас, не переходило на других людей. Наши дела, и добрые и
злые, как и наши дети: живут и действуют уже не
по нашей
воле, а сами
по себе.
Учение же христианское всё только в том, что благо человека в исполнении той
воли,
по которой он пришел в этот мир,
зло же в нарушении этой
воли.
Всегда, сколько ни помнила себя Лиза, жила она
по добру и
по правде, никогда ее сердце не бывало причастно ни вражде, ни
злой ненависти, и вдруг в ту самую минуту, что обещала ей столько счастья и радостей, лукавый дух сомненья тлетворным дыханьем возмутил ее мысли, распалил душу злобой, поработил ее и чувства, и
волю, и разум.
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного
по рукам и ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем. Королевские слуги — герольды — ездили
по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых
злых преступников, которые осмеливались ослушаться
воли короля.
—
По всей вероятности, ничего. Непротивление
злу дало бы полную свободу преступной
воле, а от этого, не говоря уж о цивилизации, на земле не осталось бы камня на камне.
— Своя
злая воля, Лука Иваныч, — отвечала Елена Ильинишна раздраженнее. — Ничто иное!.. Как смеет она говорить про тоску и скуку, когда она в жизни своей не знала, ни одного часа, что такое труд, что такое долг, что такое идеал?.. Скука!.. вот это прекрасно! А не хочет ли она сесть на пустые щи и просиживать
по шестнадцати часов в день… С иголкой в руках…
По-нашему: смешно, так смейся, груди легче и сердцу веселее; дурно — поправь; а когда не слушают — плюнь да отойди от
зла; нездорово — так помоги; грустно — так погрусти немного, а хандре
воли не давай, как наш Семен Иваныч, буди не к вечеру сказано…
Всё
зло, которое существует, существует
по воле бога, как наказание за грехи мира, и потому исправлять это
зло мы не можем.
Мир обрушился мне на голову и не раздавил меня, и из его страшных обломков я создал новый мир —
по моему чертежу и плану; все
злые силы жизни: одиночество, тюрьма, измена и ложь, все ополчились на меня — и все их я подчинил своей
воле.