Неточные совпадения
Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять
по липовой
аллее бульвара.
Спустя несколько дней я гулял
по пустынному
бульвару, которым оканчивается в одну сторону Пермь; это было во вторую половину мая, молодой лист развертывался, березы цвели (помнится, вся
аллея была березовая), — и никем никого. Провинциалы наши не любят платонических гуляний. Долго бродя, я увидел наконец
по другую сторону
бульвара, то есть на поле, какого-то человека, гербаризировавшего или просто рвавшего однообразные и скудные цветы того края. Когда он поднял голову, я узнал Цехановича и подошел к нему.
От Яковлева я вышел около часа ночи и зашлепал в своих высоких сапогах
по грязи средней
аллеи Цветного
бульвара,
по привычке сжимая в правом кармане неразлучный кастет — подарок Андреева-Бурлака. Впрочем, эта предосторожность была излишней: ни одной живой души, когда
По большой
аллее бульвара ходили всяких сортов офицеры и всяких сортов женщины, изредка в шляпках, большей частью в платочках (были и без платочков и без шляпок), но ни одной не было старой, а все молодые.
В одной из боковых
аллей Невского
бульвара сидел на лавочке молодой человек лет двадцати пяти; он чертил задумчиво своей палочкой
по песку, не обращал никакого внимания на гуляющих и не подымал головы даже и тогда, когда проходили мимо его первостепенные красавицы петербургские, влеча за собою взоры и сердца ветреной молодежи и вынуждая невольные восклицания пожилых обожателей прекрасного пола.
Иосаф проворно зашагал к
бульвару. На средней главной
аллее он еще издали узнал идущего впереди под ручку с сестрою Бжестовского, который был на этот раз в пестром пиджаке, с тоненькой, из китового уса, тросточкой и в соломенной шляпе. На Эмилии была та же белая шляпа, тот же белый кашемировый бурнус, но только надетый на голубое барежевое платье, которое, низко спускаясь сзади, волочилось
по песку. Какой-то королевой с царственным шлейфом показалась она Иосафу. На половине дорожки он их нагнал.
…Потому что мне нравилось от него вниз
по песчаной или снежной
аллее идти и к нему,
по песчаной или снежной
аллее, возвращаться, — к его спине с рукой, к его руке за спиной, потому что стоял он всегда спиной, от него — спиной и к нему — спиной, спиной ко всем и всему, и гуляли мы всегда ему в спину, так же как сам
бульвар всеми тремя
аллеями шел ему в спину, и прогулка была такая долгая, что каждый раз мы с
бульваром забывали, какое у него лицо, и каждый раз лицо было новое, хотя такое же черное.
Тверской
бульвар. Время к вечеру. Играет военный оркестр. В стороне от главной
аллеи, на которой тесной толпою движутся гуляющие, на одной из боковых дорожек сидят на скамейке Ольга Николаевна, Глуховцев, Мишка, Онуфрий и Блохин. Изредка
по одному,
по двое проходят гуляющие. В стороне прохаживается постовой городовой в сером кителе. Звуки оркестра, играющего вальс «Клико», «Тореадора и Андалузку», вальс «Ожидание» и др., доносятся откуда-то слева.
Заплатин поглядел в сторону — на проходивших мимо, вверх и вниз,
по главной
аллее бульвара.
Прошла неделя. И другая. Борька не приходил. Раз вечером Исанка шла
по Никитскому
бульвару и увидела:
по боковой
аллее идет Борька с незнакомой дивчиной; обнял ее за талию и одушевленно, как всегда, говорит, а она влюбленно слушает. Матовое лицо, большие, прекрасные черные глаза.