Неточные совпадения
Молча, до своих последних слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья, выказав глубокое презрение
к Меннерсу — большее, чем
ненависть, было в его молчании, и это все
чувствовали.
Волнуемый томлением о женщине, Клим
чувствовал, что он тупеет, линяет, становится одержимым, как Макаров, и до
ненависти завидовал Дронову, который хотя и получил волчий билет, но на чем-то успокоился и, поступив служить в контору Варавки, продолжал упрямо готовиться
к экзамену зрелости у Томилина.
Клим подметил, что Туробоев пожал руку Лютова очень небрежно, свою тотчас же сунул в карман и наклонился над столом, скатывая шарик из хлеба. Варавка быстро сдвинул посуду, развернул план и, стуча по его зеленым пятнам черенком чайной ложки, заговорил о лесах, болотах, песках, а Клим встал и ушел,
чувствуя, что в нем разгорается
ненависть к этим людям.
Таким образом, Катерина Николавна должна была
почувствовать особенную
ненависть к Версилову, когда увидела потом, что он так открыто ищет уже руки ее падчерицы.
Только что он, давеча, прочел это письмо, как вдруг ощутил в себе самое неожиданное явление: в первый раз, в эти роковые два года, он не
почувствовал ни малейшей
к ней
ненависти и ни малейшего сотрясения, подобно тому как недавно еще «сошел с ума» при одном только слухе о Бьоринге.
«Милая Наташа, не могу уехать под тяжелым впечатлением вчерашнего разговора с Игнатьем Никифоровичем…» начал он. «Что же дальше? Просить простить за то, чтò я вчера сказал? Но я сказал то, что думал. И он подумает, что я отрекаюсь. И потом это его вмешательство в мои дела… Нет, не могу», и,
почувствовав поднявшуюся опять в нем
ненависть к этому чуждому, самоуверенному, непонимающему его человеку, Нехлюдов положил неконченное письмо в карман и, расплатившись, вышел на улицу и поехал догонять партию.
Нехлюдов
чувствовал, что в этом отказе ее была
ненависть к нему, непрощенная обида, но было что-то и другое — хорошее и важное. Это в совершенно спокойном состоянии подтверждение своего прежнего отказа сразу уничтожило в душе Нехлюдова все его сомнения и вернуло его
к прежнему серьезному, торжественному и умиленному состоянию.
Привалов хорошо знал, зачем Половодов ездил
к Заплатиной, но ему теперь было все равно. С женой он почти не видался и не
чувствовал больше
к ней ни любви, ни
ненависти.
Иван Федорович давно уже
чувствовал страшную
к нему
ненависть, об нем еще совсем не думая, и вдруг его осмыслил.
К самому же Федору Павловичу он не
чувствовал в те минуты никакой даже
ненависти, а лишь любопытствовал почему-то изо всех сил: как он там внизу ходит, что он примерно там у себя теперь должен делать, предугадывал и соображал, как он должен был там внизу заглядывать в темные окна и вдруг останавливаться среди комнаты и ждать, ждать — не стучит ли кто.
— Бедная, бедная моя участь, — сказал он, горько вздохнув. — За вас отдал бы я жизнь, видеть вас издали, коснуться руки вашей было для меня упоением. И когда открывается для меня возможность прижать вас
к волнуемому сердцу и сказать: ангел, умрем! бедный, я должен остерегаться от блаженства, я должен отдалять его всеми силами… Я не смею пасть
к вашим ногам, благодарить небо за непонятную незаслуженную награду. О, как должен я ненавидеть того, но
чувствую, теперь в сердце моем нет места
ненависти.
Смотря на него, мы сначала
чувствуем ненависть к этому беспутному деспоту; но, следя за развитием драмы, все более примиряемся с ним как с человеком и оканчиваем тем, что исполняемся негодованием и жгучею злобой уже не
к нему, а за него и за целый мир —
к тому дикому, нечеловеческому положению, которое может доводить до такого беспутства даже людей, подобных Лиру.
Не из одной же
ненависти к Аглае, опять-таки, могла произойти эта уверенность: Настасья Филипповна несколько глубже умела
чувствовать.
Гнев и
ненависть,
к какой только может быть способно сердце дитяти,
почувствовал я
к Волкову, которого и прежде неподлюбливал.
К этим осторожным, хищным и лукавым птицам я издавна
чувствовал ненависть.
В первый момент, когда Раиса Павловна увидела маленькую девочку-сиротку, она
почувствовала к ней почти органическую
ненависть.
Теперь ей не было так страшно, как во время первого обыска, она
чувствовала больше
ненависти к этим серым ночным гостям со шпорами на ногах, и
ненависть поглощала тревогу.
— Нет. Из-под беспрерывной
к вам
ненависти, искренней и самой полной, каждое мгновение сверкает любовь и… безумие… самая искренняя и безмерная любовь и — безумие! Напротив, из-за любви, которую она ко мне
чувствует, тоже искренно, каждое мгновение сверкает
ненависть, — самая великая! Я бы никогда не мог вообразить прежде все эти… метаморфозы.
Он понимал, что Серебряный его не обманет, что можно на него вернее положиться, чем на кого-либо из присяжных опричников, и ему приходило желание приблизить его
к себе и сделать из него свое орудие; но вместе с тем он
чувствовал, что орудие это, само по себе надежное, может неожиданно ускользнуть из рук его, и при одной мысли о такой возможности расположение его
к Серебряному обращалось в
ненависть.
К Иудушке она не
чувствовала ни
ненависти, ни расположения: ей просто сделалось противно с ним дело иметь.
Он вспомнил убийство ужа, прислушался
к смеху Дымова и
почувствовал к этому человеку что-то вроде
ненависти.
Я ужасаюсь, я
чувствую ненависть к себе, но я не могу поступать иначе, не могу, не могу.
Лаевский, утомленный пикником,
ненавистью фон Корена и своими мыслями, пошел
к Надежде Федоровне навстречу, и когда она, веселая, радостная,
чувствуя себя легкой, как перышко, запыхавшись и хохоча, схватила его за обе руки и положила ему голову на грудь, он сделал шаг назад и сказал сурово...
Доктор кивнул головой и опять зашагал, и видно было, что ему вовсе не нужны были деньги, а спрашивал он их просто из
ненависти. Все
чувствовали, что пора уже начинать или кончать то, что уже начато, но не начинали и не кончали, а ходили, стояли и курили. Молодые офицеры, которые первый раз в жизни присутствовали на дуэли и теперь плохо верили в эту штатскую, по их мнению, ненужную дуэль, внимательно осматривали свои кителя и поглаживали рукава. Шешковский подошел
к ним и сказал тихо...
Он умел быть верным самому себе. Это возбуждало во мне уважение
к нему; но он был дик, жесток, и я
чувствовал, как у меня иногда вспыхивала
ненависть к Шакро. Однако я не терял надежды найти точку соприкосновения между нами, почву, на которой мы оба могли бы сойтись и понять друг друга.
На том месте, где у чудовища должен приходиться глаз, светится крошечной красной точкой фонарь таможенного кордона. Я знаю этот фонарь, я сотни раз проходил мимо него, прикасался
к нему рукой. Но в странной тишине и в глубокой черноте этой осенней ночи я все яснее вижу и спину и морду древнего чудовища, и я
чувствую, что его хитрый и злобный маленький раскаленный глаз следит за мною с затаенным чувством
ненависти.
И нещадно, с цинической злостью высмеивали меня, а я был задорным кутенком,
чувствовал себя не глупее и смелее взрослых собак, — я тоже злился. Начиная понимать, что думы о жизни не менее тяжелы, чем сама жизнь, я, порою, ощущал в душе вспышки
ненависти к упрямо-терпеливым людям, с которыми работал. Меня особенно возмущала их способность терпеть, покорная безнадежность, с которой они подчинялись полубезумным издевательствам пьяного хозяина.
— На! Жри… — крикнул он, дрожа от возбуждения, острой жалости и
ненависти к этому жадному рабу. И, бросив деньги, он
почувствовал себя героем.
Когда чиновник очнулся, боли он нигде не
чувствовал, но колена у него тряслись еще от страха; он встал, облокотился на перилы канавы, стараясь придти в себя; горькие думы овладели его сердцем, и с этой минуты перенес он всю
ненависть,
к какой его душа только была способна, с извозчиков на гнедых рысаков и белые султаны.
Теперь я вижу жену не в окно, а вблизи себя, в обычной домашней обстановке, в той самой, которой недостает мне теперь в мои пожилые годы, и несмотря на ее
ненависть ко мне, я скучаю по ней, как когда-то в детстве скучал по матери и няне, и
чувствую, что теперь, под старость, я люблю ее чище и выше, чем любил прежде, — и поэтому мне хочется подойти
к ней, покрепче наступить ей каблуком на носок, причинить боль и при этом улыбнуться.
Фельдшер и учитель тяготились друг другом. Все было изучено друг в друге и все надоело до тошноты: жесты, тон голоса, привычные словечки. Маленькие стеснительные недостатки возбуждали дрожь
ненависти, той острой, мелочной, безумной
ненависти, которую люди
чувствуют друг
к другу во время продолжительного и невольного заключения вдвоем и которая так часто бывает в браке. Разговоры всегда оканчивались взаимной обидой.
И опять ко мне повернулись светлые глаза на еще более потемневшем лице. В них теперь ясно проступило выражение
ненависти. Я подумал, что это та же знакомая нам болезнь пустынных мест и ограниченного общества… Только враждебные чары пустыни произвели уже более глубокие опустошения в буйной и требующей сильных движений душе. В эту минуту из троих обитателей заимки
к настроению Степана я
почувствовал наиболее близости и симпатии.
Она там стонет,
чувствует, что она мученица и что она права пред ним, — он знает это. Он знает и то, что она действительно права, а он виноват, — это ещё более усиливает его
ненависть к ней, потому что рядом с этим сознанием в душе его кипит злобное тёмное чувство и оно сильнее сознания. В нём всё смутно и тяжело, и он безвольно отдаётся тяжести своих внутренних ощущений, не умея разобраться в них и зная, что только полбутылка водки может облегчить его.
И всё чаще и чаще она
чувствовала к мужу дикую и холодную
ненависть, возбуждавшую в ней чёрные думы, и всё менее жалела она этого человека, три года тому назад так обогатившего её жизнь весёлым смехом, ласками, любовными речами.
В эту секунду Воскресенский впервые поднял глаза на Завалишина и вдруг
почувствовал прилив острой
ненависти к его круглым, светлым, выпученным глазам,
к его мясистому, красному и точно рваному у ноздрей носу,
к покатому назад, белому, лысому лбу и фатоватой бороде. И неожиданно для самого себя он заговорил слабым, точно чужим голосом...
Оттого-то вы не можете ни
почувствовать сожаления
к этой личности, ни возненавидеть ее той высшей
ненавистью, которая направляется уже не против личности собственно, но против типа, против известного разряда явлений.
Князь Мышкин говорит Рогожину: «Твою любовь от злости не отличишь». И Маврикий Николаевич говорит Ставрогину про Лизу: «Из-под беспрерывной
к вам
ненависти, искренней и самой полной, каждое мгновение сверкает самая искренняя безмерная любовь и — безумие! Напротив, из-за любви, которую она ко мне
чувствует, тоже искренно, каждое мгновение сверкает
ненависть — самая великая!»
Акушерка глядит на тупое лицо мальчика, и ей кажется, что даже воздуху тяжело, что еще немного — и стены упадут, не вынося давящего присутствия необыкновенного человека. Не помня себя от страха и уже
чувствуя сильную
ненависть к этому человеку, Марья Петровна берет свои узелки и торопливо уходит.
Кроме злобной
ненависти, она ничего не
чувствовала к первому своему любовнику, но она должна играть драматическую роль.
Он ей нравился и нравится, но когда она припоминала сцену с ним, когда он бросил ей в лицо обвинение в самозванстве и сообщничестве в убийстве ее господ и хотел воспользоваться добытой им тайной для ее порабощения, ничего, кроме
ненависти, не
чувствует она с тех пор
к нему в своем сердце.
Зарудин все продолжал ходить по кабинету и все более и более разжигал свою фантазию, разжигал до физической боли, до того, что начал почти
чувствовать ненависть к той, которая на завтра назначила ему свидание.
Она
почувствовала к себе почти
ненависть.
Он несколько раз был около князя Василия при неожиданных визитах Григория Лукьяновича, и странное чувство какой-то безотчетной
ненависти, какого-то озлобленного презрения, но
ненависти и презрения, которые можно только
чувствовать к низко упавшему в наших глазах, не оправдавшему нашей любви близкому человеку, зародилось в его душе при первой встрече с Малютою, при первом взгляде на него.
Раньше нужно было сдать два зачета, — по ним Марина много готовилась, и откладывать их было невозможно. Между тем рвоты были ужасны, об еде она думала с ужасом, голова не работала. А тут еще Темка.
К нему она
чувствовала самой ей непонятную, все возраставшую
ненависть. А когда он пытался ее ласкать, Марину всю передергивало. И она сказала ему...