Неточные совпадения
Пение удалялось, пятна флагов темнели, ветер нагнетал на людей острый холодок;
в толпе образовались боковые движения направо, налево; люди уже, видимо, не могли целиком влезть
в узкое горло улицы, а сзади на них все еще давила неисчерпаемая масса,
в сумраке она стала одноцветно черной, еще плотнее, но
теряла свою реальность, и можно было думать, что это она дышит холодным ветром.
Сотни и тысячи русских,
потеряв всякое терпение и надежду на лучшие времена, уходили
толпами в Литву и Польшу.
Между тем
толпа хлынула со всех концов площади так густо, что,
потеряв шляпу и оттесненный публикой от центра сцены, где разъяренное скопище уничтожало опрокинутую дьявольскую машину, я был затерян, как камень, упавший
в воду.
Она оглянулась на меня, помахала поднятой вверх рукой, и я почти сразу
потерял их из вида
в проносящейся ураганом
толпе, затем осмотрелся, с волнением ожидания и с именем, впервые после трех дней снова зазвучавшим, как отчетливо сказанное вблизи. «Биче Сениэль». И я увидел ее незабываемое лицо.
Сражение завязалось. Артиллерия Пугачева была превосходнее числом вывезенной из города. Оренбургские казаки с непривычки робели ядер и жались к городу, под прикрытие пушек, расставленных по валу. Отряд Наумова был окружен со всех сторон многочисленными
толпами. Он выстроился
в карре и начал отступать, отстреливаясь от неприятеля. Сражение продолжалось четыре часа. Наумов убитыми, ранеными и бежавшими
потерял сто семнадцать человек.
Боясь
потерять Петра
в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
Все, что было живо и не
потеряло способности двигаться, высыпало на берег.
В серой, однообразной
толпе бурлаков, как мак, запестрели женские платки, яркие сарафаны, цветные шугаи. [Шугай — здесь: род кофты; обычно с ленточной оторочкой кругом.] Ребятишкам был настоящий праздник, и они метались по берегу, как стаи воробьев.
Когда Рославлев
потерял из вида всю
толпу мародеров и стал надевать оставленную французом шинель, то заметил, что
в боковом ее кармане лежало что-то довольно тяжелое; но он не успел удовлетворить своему любопытству и посмотреть,
в чем состояла эта неожиданная находка:
в близком от него расстоянии раздался дикой крик, вслед за ним загремели частые ружейные выстрелы, и через несколько минут послышался шум от бегущих по дороге людей.
Вадим для рассеянья старался угадывать внутреннее состояние каждого богомольца по его наружности, но ему не удалось; он
потерял принятый порядок, и скоро всё слилось перед его глазами
в пестрое собранье лохмотьев,
в кучу носов, глаз, бород: и озаренные общим светом, они, казалось, принадлежали одному, живому, вечно движущемуся существу; — одним словом, это была —
толпа: нечто смешное и вместе жалкое!
По случаю волнения на море пароход пришел поздно, когда уже село солнце, и, прежде чем пристать к молу, долго поворачивался. Анна Сергеевна смотрела
в лорнетку на пароход и на пассажиров, как бы отыскивая знакомых, и когда обращалась к Гурову, то глаза у нее блестели. Она много говорила, и вопросы у нее были отрывисты, и она сама тотчас же забывала, о чем спрашивала; потом
потеряла в толпе лорнетку.
Я счастлив говорить с вами. Нельзя
терять ни минуты.
Толпа в ваших руках.
«Нет, нельзя мне самому ему подать прошение, это слишком смело!» Несмотря на то, он всё так же отчаянно пробивался вперед, и из-за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но
в это время
толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца
в Успенский собор), и Петя неожиданно получил
в бок такой удар по ребрам, и так был придавлен, что вдруг
в глазах его всё помутилось, и он
потерял сознание.
Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же, стоявшие сзади, начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять
в область огня,
в которой они опять (под влиянием страха смерти),
теряли дисциплину и метались по случайному настроению
толпы.
Богатый гроб Трофима повезли на кладбище Александро-Невской Лавры. За гробом шла
толпа знакомых, ездивших на богатые обеды и ужины богача-золотопромышленника. Один проповедник, славившийся тогда
в Петербурге даром красноречия, произнес надгробное слово и много говорил о добродетели, благочестии и счастливой жизни усопшего. Никто, кроме Бога, не знал о преступлении Трофима, ни о том, какое наказание постигло его с той минуты, как он
потерял в себе Бога.