Неточные совпадения
И действительно, по
выходе из школы он не устремился, подобно прочим товарищам, на поиск немедленной карьеры, но удалился в свою чухломскую деревню и там, чтобы не
терять права на получение чинов, пристроился к месту почетного смотрителя уездного училища.
— Боже мой! Ведь даже нельзя представить себе всех последствий… — Профессор с презрением ткнул левую калошу, которая раздражала его, не желая налезать на правую, и пошел к
выходу в одной калоше. Тут же он
потерял носовой платок и вышел, хлопнув тяжелою дверью. На крыльце он долго искал в карманах спичек, хлопая себя по бокам, не нашел и тронулся по улице с незажженной папиросой во рту.
Но наш простой, ясный русский ум нашел еще одно измерение и такой
выход, при котором и до суда не доходили, и не ссорились, и даже ничего не
потеряли, а напротив — все свою невинность соблюли, и все себе капиталы приобрели.
Нужно
потерять чувствительность к страданию, стать равнодушным — вот единственный
выход.
И в первую дверь он входит спокойно, улыбаясь, чтобы не казаться подозрительным, держа наготове изысканно-вежливое и убедительное «pardon!» — но в полутемном вагоне III класса так людно, так перепутано все в хаосе мешков, сундуков, отовсюду протянутых ног, что он
теряет надежду добраться до
выхода и теряется в чувстве нового неожиданного страха.
Прибывший из Тамбова доктор, которого князь тотчас же отвез в Зиновьево, осмотрев больную, хотя и успокоил Сергея Сергеевича за исход нервного потрясения, но был так сосредоточенно глубокомыслен по
выходе из комнаты больной, что его успокоительные речи
теряли, по крайней мере, половину своего значения. Кроме того, этот жрец медицинской науки, безусловно, запретил говорить с княжной о чем-нибудь таком, что может ее взволновать.
Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не
потерять схваченного и этим губит себя, французы, при
выходе из Москвы очевидно должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами.