Неточные совпадения
— Что ты, дитя мое? Проститься пришла — Бог благословит тебя! Отчего ты не ужинала? Где Николай Андреич? — сказала она. Но, взглянув
на Марфеньку, испугалась. — Что ты, Марфенька? Что случилось?
На тебе
лица нет: вся дрожишь? Здорова ли? Испугалась чего-нибудь? —
посыпались вопросы.
Матюшка переминался с ноги
на ногу, а потом вдруг у него по
лицу посыпались быстрые молодые слезы.
Она взяла его за руку и — опять полилась нежная, пламенная речь, мольбы, слезы. Он ни взглядом, ни словом, ни движением не обнаружил сочувствия, — стоял точно деревянный, переминаясь с ноги
на ногу. Его хладнокровие вывело ее из себя.
Посыпались угрозы и упреки. Кто бы узнал в ней кроткую, слабонервную женщину? Локоны у ней распустились, глаза горели лихорадочным блеском, щеки пылали, черты
лица странно разложились. «Как она нехороша!» — думал Александр, глядя
на нее с гримасой.
Корзина с провизией склонилась в руках ослабевшего человека, сидевшего в углу вагона, и груши из нее
посыпались на пол. Ближайший сосед поднял их, тихо взял корзину из рук спящего и поставил ее рядом с ним. Потом вошел кондуктор, не будя Матвея, вынул билет из-за ленты его шляпы и
на место билета положил туда же белую картонную марку с номером. Огромный человек крепко спал, сидя, и
на лице его бродила печальная судорога, а порой губы сводило, точно от испуга…
И вдруг ее коричневое
лицо собралось в чудовищную, отвратительную гримасу плача: губы растянулись и опустились по углам вниз, все личные мускулы напряглись и задрожали, брови поднялись кверху, наморщив лоб глубокими складками, а из глаз необычайно часто
посыпались крупные, как горошины, слезы. Обхватив руками голову и положив локти
на стол, она принялась качаться взад и вперед всем телом и завыла нараспев вполголоса...
Инспектора звали Тыквой за его лысую голову. И
посыпались угрозы выгнать, истолочь в порошок, выпороть и обрить
на барабане всякого, кто завтра
на попечительский смотр не обреется и не острижется. Приехал попечитель, длинный и бритый. И предстали перед ним старшие классы, высокие и бритые — в полумасках. Загорелые
лица и белые подбородки и верхние губы свежеобритые… смешные физиономии были.
На Маришку
посыпался град ударов. Собравшаяся толпа с тупым безучастием смотрела
на происходившую сцену, и ни
на одном
лице не промелькнуло даже тени сострадания. Нечто подобное мне случилось видеть только один раз, когда
на улице стая собак грызла больную старую собаку, которая не в состоянии была защищаться.
Лица раскраснелись, голоса загомонели, смех вступил в свои права; стали раздаваться восклицания порывистые, послышались ласковые наименованья вроде «братца ты моего миленького», «душки ты моей», «чурки» и даже «свинтуса этакого»; словом,
посыпалось все то,
на что так щедра русская душа, когда станет, как говорится, нараспашку.
Андроника пришлось ей больше всего по душе, и она в каком-то детском порыве прильнула
лицом к его громадной, покрытой волосами руке,
на которую так и
посыпались из ее глаз крупные слезы.
Лежа
на земле
лицом вверх и касаясь ее затылком с одной стороны, а пятками — с другой, круто выгнув спину и поддерживая равновесие руками, которые глубоко ушли в тырсу [Смесь песка и деревянных опилков, которой
посыпается арена.
Там видел он высокий эшафот;
Прелестная
на звучные ступени
Всходила женщина… Следы забот,
Следы живых, но тайных угрызений
Виднелись
на лице ее. Народ
Рукоплескал… Вот кудри золотые
Посыпались на плечи молодые;
Вот голова, носившая венец,
Склонилася
на плаху… О, творец!
Одумайтесь! Еще момент, злодеи!..
И голова оторвана от шеи…
Когда, через десять минут, он вошел в свой кабинет, Маруся лежала
на диване. Лежала она
на спине,
лицом вверх. Одна рука спускалась до пола вместе с прядью волос. Маруся была без чувств. Топорков, красный, с стучащим сердцем, тихо подошел к ней и расстегнул ее шнуровку. Он оторвал один крючок и, сам того не замечая, порвал ее платье. Из всех оборочек, щелочек и закоулочков платья
посыпались на диван его рецепты, его карточки, визитные и фотографические…
Капитан размахнулся и — трах! Со спины Меркулова
посыпался уголь, из глаз — искры, из рук выпала шапка… Аксинья обомлела. Минуту стояла она неподвижно, как Лотова жена, обращенная в соляной столб, потом зашла вперед и робко взглянула
на лицо мужа… К ее великому удивлению,
на лице Меркулова плавала блаженная улыбка,
на смеющихся глазах блестели слезы…
Последняя вдруг бесшумно отворилась и заперлась. Чьи-то сильные руки обхватили ее, и
на лицо и шею
посыпались страстные поцелуи.
Беспалов вдруг перестал улыбаться. Его
лицо стало строгим и серьезным.
На внутренней стороне бруствера комок мерзлой глины щелкнул и распался; потом, по другую сторону Беспалова, тоже что-то слабо хрустнуло, комочки глины
посыпались в окоп.