Неточные совпадения
Вдали, ближе к роще, глухо
стучали топоры, и
по временам, торжественно и тихо, словно кланяясь и расширяя руки, спускалось кудрявое
дерево…
Я глядел тогда на зарю, на
деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко
стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное
дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда
по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница
стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
Их статные, могучие стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко
стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали
по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от
дерева к
дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой.
Эта бойкая и подвижная птица с белым, черным и красным оперением все время перелетала с одного
дерева на другое, часто
постукивала носом
по коре и, казалось, прислушивалась, стараясь
по звуку угадать, дуплистое оно или нет.
Дерево дрожит слишком частой дрожью, яблоки
стучат по земле, как град…
Слышно, как вдали
стучат топором
по дереву.
Утром было холодно и в постели, и в комнате, и на дворе. Когда я вышел наружу, шел холодный дождь и сильный ветер гнул
деревья, море ревело, а дождевые капли при особенно жестоких порывах ветра били в лицо и
стучали по крышам, как мелкая дробь. «Владивосток» и «Байкал», в самом деле, не совладали со штормом, вернулись и теперь стояли на рейде, и их покрывала мгла. Я прогулялся
по улицам,
по берегу около пристани; трава была мокрая, с
деревьев текло.
Бегут сани,
стучит конское копыто о мерзлую землю, мелькают
по сторонам хмурые
деревья, и слышит Аграфена ласковый старушечий голос, который так любовно наговаривает над самым ее ухом: «Петушок, петушок, золотой гребешок, маслена головушка, шелкова бородушка, выгляни в окошечко…» Это баушка Степанида сказку рассказывает ребятам, а сама Аграфена совсем еще маленькая девчонка.
Поют и другие песни, тоже невеселые, но эту — чаще других. Ее тягучий мотив не мешает думать, не мешает водить тонкой кисточкой из волос горностая
по рисунку иконы, раскрашивая складки «доличного», накладывая на костяные лица святых тоненькие морщинки страдания. Под окнами
стучит молоточком чеканщик Гоголев — пьяный старик, с огромным синим носом; в ленивую струю песни непрерывно вторгается сухой стук молотка — словно червь точит
дерево.
И старик, неслышно ступая в своих поршнях, пошел вперед
по узкой дорожке, входившей в густой, дикой, заросший лес, Он несколько раз, морщась, оглядывался на Оленина, который шуршал и
стучал своими большими сапогами и, неосторожно неся ружье, несколько раз цеплял за ветки
дерев, разросшихся
по дороге.
Стучали над головой Антипы топоры, трещали доски, падая на землю, гулкое эхо ударов понеслось
по лесу, заметались вокруг кельи птицы, встревоженные шумом, задрожала листва на
деревьях. Старец молился, как бы не видя и не слыша ничего… Начали раскатывать венцы кельи, а хозяин её всё стоял неподвижно на коленях. И лишь когда откатили в сторону последние брёвна и сам исправник, подойдя к старцу, взял его за волосы, Антипа, вскинув очи в небо, тихо сказал богу...
Снова прошли молча шагов полсотни. Никита смотрел под ноги, на широкую тень свою, Вялов в такт шагам
стучал пальцем
по дереву топорища.
— Так проста, хотите вы сказать? Даже более чем проста. Она — глупа, Варвара Александровна, — глупа, как вот это
дерево! — проговорил грустным голосом Хозаров и
постучал по столу рукой.
Лето выдалось сырое и холодное,
деревья были мокрые, все в саду глядело неприветливо, уныло, хотелось в самом деле работать. В комнатах, внизу и наверху, слышались незнакомые женские голоса,
стучала у бабушки швейная машина: это спешили с приданым. Одних шуб за Надей давали шесть, и самая дешевая из них,
по словам бабушки, стоила триста рублей! Суета раздражала Сашу; он сидел у себя в комнате и сердился; но все же его уговорили остаться, и он дал слово, что уедет первого июля, не раньше.
Но вдруг опять… Сон это или действительность? Копыта наших лошадей гулко
стучат по деревянной настилке моста…
По обеим сторонам не камни, не река, не скалы с шумящими вверху
деревьями, а перила моста и… фонари! Впереди какое-то двухэтажное здание с светящимися окнами и яркие цепочки фонарных огоньков уходят в перспективу улицы…
Там рушится кровля,
стучит топор
по крепкому
дереву, и выламывают дощатую дверь; тут загораются стог сена, забор, сакля, и густой дым столбом подымается
по ясному воздуху.
Лес вдали глухо зашумел.
По вершинам
деревьев бурным порывом пронесся ветер. Токарев шел вперед и старался не сбиться с направления. Сначала он усердно глядел
по сторонам, потом перестал и шел лениво,
постукивая тросточкою
по стволам. Крики и ауканья становились все отдаленнее.
Направо и налево,
по полугоре, на черной притоптанной земле белели палатки, а за палатками чернели голые стволы чинарного леса, в котором беспрестанно
стучали топорами, трещали костры и с грохотом падали подрубленные
деревья.
Ветер отпевал кого-то,
деревья гнулись с воем и плачем; какая-то чертовщинка, должно быть, ставня, жалобно скрипела и
стучала по оконной раме.
За окном в ночных потемках шумела буря, какою обыкновенно природа разражается перед грозой. Злобно выл ветер и болезненно стонали гнувшиеся
деревья. Одно стекло в окне было заклеено бумагой, и слышно было, как срывавшиеся листья
стучали по этой бумаге.
Утром дождь уже не
стучал в окна, но небо по-вчерашнему было серо.
Деревья стояли печальные и при каждом налете ветра сыпали с себя брызги. Следы человеческих ног на грязных тропинках, канавки и колеи были полны воды. Надежда Филипповна решила ехать.