Неточные совпадения
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и
постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Всё, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях
света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне —
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая,
постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы
свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Человек несомненно несвободен, если мы представим себе его неподвижным, если мы забудем, что жизнь человека и человечества есть только
постоянное движение от темноты к
свету, от низшей степени истины к высшей, от истины, более смешанной с заблуждениями, к истине, более освобожденной от них.
Проклиная жестокий климат и дурную почву, Бахтиаров переселился в губернский город и с первого же появления в
свете сделался
постоянным и исключительным предметом разговоров губернских дам, что, конечно, было результатом его достоинств: привлекательную наружность его читатель уже знает, про французский, немецкий, английский языки и говорить нечего — он знал их в совершенстве; разговор его был, когда он хотел, необыкновенно занимателен и остроумен, по крайней мере в это верили, как в аксиому, все дамы.
Не было этого строгого труда, исполнения долга самопожертвования и жизни для другого, что я воображала себе, когда была невестой; было, напротив, одно себялюбивое чувство любви друг к другу, желание быть любимым, беспричинное
постоянное веселье и забвение всего на
свете.
Всё настоящее и нужное людям добывается не вдруг, а всегда долгим и
постоянным трудом. Так приобретаются и мастерства, и знания, и так приобретается и самое нужное на
свете — умение жить доброй жизнью.
Из «белого мага» человек превратился в невольника своего труда, причем возвышенность его призвания затемнена была этим его пленением: хозяйственный труд есть серая магия, в которой неразъединимо смешаны элементы магии белой и черной, силы
света и тьмы, бытия и небытия, и уже самое это смешение таит в себе источник
постоянных и мучительных противоречий, ставит на острие антиномии самое его существо.
— Жизнь отвратительна! — продолжал он. — Мерзость ее есть ее закон, непоколебимый,
постоянный!.. Она дана человеку в наказание за его пошлость…Милая красотка! Если бы я так глубоко не сознавал своей пошлости, я давно бы отправился на тот
свет. Хватило бы пуль…Мучайся, говорю себе, Артур! Ты достоин этих мучений! Получи, Артур, должное! Научись и ты, девочка, философствовать сама с собой в таком роде…Легче жить при таком уменье…
— Потому что в янтаре есть свое
постоянное электричество, меж тем как бриллиант, чтобы блеснуть, нуждается в
свете… Я полагаю, что это, впрочем, совсем не интересно для того, кого заперли на защелку. Adieu! [Прощайте! (франц.)]
Определенного, хотя бы и маленького, заработка я себе не обеспечил никакой
постоянной работой в журналах и газетах. Редакторство"Библиотеки"поставило меня в двойственный
свет в тогдашних более радикальных кружках, и мне трудно было рассчитывать на помещение статей или даже беллетристики в радикальных органах. Да вдобавок тогда на журналы пошло гонение; а с газетным миром у меня не было еще тогда никаких личных связей.
Белая, бледная, тонкая, очень красивая при лунном
свете, она ждала ласки; ее
постоянные мечты о счастье и любви истомили ее, и уже она была не в силах скрывать своих чувств, и ее вся фигура, и блеск глаз, и застывшая счастливая улыбка выдавали ее сокровенные мысли, а ему было неловко, он сжался, притих, не зная, говорить ли ему, чтобы всё, по обыкновению, разыграть в шутку, или молчать, и чувствовал досаду и думал только о том, что здесь в усадьбе, в лунную ночь, около красивой, влюбленной, мечтательной девушки он так же равнодушен, как на Малой Бронной, — и потому, очевидно, что эта поэзия отжила для него так же, как та грубая проза.
Домашний очаг получил для него вдруг небывалую притягательную прелесть. Видя ту нежную заботливость, то
постоянное внимание, которыми он окружал свою жену, последняя, конечно, искренно простила ему происшествие, которое чуть было не разрушило их жизнь, восстановленную властью будущего живого существа, одинаково дорогого для обоих, дорогого еще прежде появления его на
свет.
— Но я не могу выносить принуждений, — страстно возразил мальчик, — а военная служба не что иное, как
постоянное принуждение, каторга! Всем повинуйся, никогда не имей собственной воли, изо дня в день покоряйся дисциплине, неподвижно застывшей форме, которая убивает малейшее самостоятельное движение. Я не могу больше переносить этого! Все мое существо рвется к свободе, к
свету и жизни. Отпусти меня, отец! Не держи меня больше на привязи: я задыхаюсь, я умираю.
Волею-неволею и своею охотою отрешившийся от «
света», Андрей Николаевич Муравьев старался показывать, что он «
светом вовсе не дорожит», но на самом деле он никогда не переставал интересоваться всем, что делается в «больших сферах», и имел все там происходившее на слуху. Если мы назовем здесь хоть несколько лиц из его
постоянной компании или, как сам он называл, из его «прихода», то всякому станет ясно, что он и мог иметь очень скорые и очень верные известия.