Неточные совпадения
И нарочно
посмотрите на детей: ни одно из них не похоже
на Добчинского, но все, даже девочка маленькая, как вылитый
судья.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет
на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от
судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь!
Посмотрим, кто кого!
Соня молча
смотрела на своего гостя, так внимательно и бесцеремонно осматривавшего ее комнату, и даже начала, наконец, дрожать в страхе, точно стояла перед
судьей и решителем своей участи.
Он, не взглядывая
на судей и зрителей, внимательно
смотрел на скамью, которую обходил.
— Договаривайте, друг мой, эх, договаривайте, — подхватил Лупихин. — Ведь вас, чего доброго, в
судьи могут избрать, и изберут,
посмотрите. Ну, за вас, конечно, будут думать заседатели, положим; да ведь надобно ж
на всякий случай хоть чужую-то мысль уметь выговорить. Неравно заедет губернатор — спросит: отчего
судья заикается? Ну, положим, скажут: паралич приключился; так бросьте ему, скажет, кровь. А оно в вашем положении, согласитесь сами, неприлично.
Петр Васильич сел,
посмотрел на своих
судей своим единственным оком и заскрежетал зубами от бессильной ярости. Что бы он теперь ни сделал, а бесчестья не поправить…
Толстый
судья зевал, прикрывая рот пухлой рукой, рыжеусый побледнел еще более, иногда он поднимал руку и, туго нажимая
на кость виска пальцем, слепо
смотрел в потолок жалобно расширенными глазами.
— Прошу вас, — ближе к делу! — сказал председатель внятно и громко. Он повернулся к Павлу грудью,
смотрел на него, и матери казалось, что его левый тусклый глаз разгорается нехорошим, жадным огнем. И все
судьи смотрели на ее сына так, что казалось — их глаза прилипают к его лицу, присасываются к телу, жаждут его крови, чтобы оживить ею свои изношенные тела. А он, прямой, высокий, стоя твердо и крепко, протягивал к ним руку и негромко, четко говорил...
— Your nation (ваша национальность)? — И, не получая ответа,
судья посмотрел на публику. — Нет ли здесь кого-нибудь, знающего хоть несколько слов по-русски? Миссис Брайс! Кажется, ваш отец был родом из России?..
Джон Келли с благоговением
посмотрел на всезнающего
судью и продолжал...
Нилов, снимая свой узел, еще раз пристально и как будто в нерешимости
посмотрел на Матвея, но, заметив острый взгляд Дикинсона, взял узел и попрощался с
судьей. В эту самую минуту Матвей открыл глаза, и они с удивлением остановились
на Нилове, стоявшем к нему в профиль.
На лице проснувшегося проступило как будто изумление. Но, пока он протирал глаза, поезд, как всегда в Америке, резко остановился, и Нилов вышел
на платформу. Через минуту поезд несся дальше.
Судья Дикинсон внимательно
посмотрел на Матвея и потом сказал...
Сыщик
посмотрел с удивлением
на проницательного
судью и сказал...
Дик Дикинсон прислушался: к станции подходил поезд.
Судья посмотрел на Джона своими острыми глазами и сказал...
— То есть Адам Корнер! Ты говорил, что так зовут этого человека. — Дэзи
посмотрела на меня, чтобы я объяснил, как это
судья здесь, в то время как его нет.
Лунёв взглянул
на Павла, тот сидел согнувшись, низко опустив голову, и мял в руках шапку. Его соседка держалась прямо и
смотрела так, точно она сама судила всех, — и Веру, и
судей, и публику. Голова её то и дело повёртывалась из стороны в сторону, губы были брезгливо поджаты, гордые глаза блестели из-под нахмуренных бровей холодно и строго…
Посмотришь кругом — публика ведет себя не только благонравно, но даже тоскливо, а между тем так и кажется, что вот-вот кто-нибудь закричит"караул", или пролетит мимо развязный кавалер и выдернет из-под тебя стул, или, наконец, просто налетит бряцающий ташкентец и предложит вопрос:"А позвольте, милостивый государь, узнать,
на каком основании вы осмеливаетесь обладать столь наводящей уныние физиономией?"А там сейчас протокол, а назавтра заседание у мирового
судьи, а там апелляция в съезд мировых
судей, жалоба в кассационный департамент, опять суд, опять жалоба, — и пошла писать.
И так явственно выступала в нем смерть, что
судьи избегали
смотреть на него, и трудно было определить его возраст, как у трупа, который уже начал разлагаться.
— Бог в помощь! желаю здравствовать! — произнес Иван Иванович, поклонившись
на все стороны, с свойственною ему одному приятностию. Боже мой, как он умел обворожить всех своим обращением! Тонкости такой я нигде не видывал. Он знал очень хорошо сам свое достоинство и потому
на всеобщее почтение
смотрел, как
на должное.
Судья сам подал стул Ивану Ивановичу, нос его потянул с верхней губы весь табак, что всегда было у него знаком большого удовольствия.
Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и
смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: «неужели только она правда?» И товарищи и подчиненные с удивлением и огорчением видели, что он, такой блестящий, тонкий
судья, путался, делал ошибки.
А вы, имея в руках документы, зная свидетелей в пользу вашего брата, имея все средства для уличения неправого
судьи, будете спокойно
смотреть на усилия литератора и, пожалуй, опять рукоплескать его благородным рассуждениям!
В нем слышен голос настоящего чародейства; имена каких-то темных бесов, призываемых
на помощь, изобличают высшее напряжение любовной тоски: «Во имя сатаны, и
судьи его демона, почтенного демона пилатата игемона, встану я, добрый молодец, и пойду я, добрый молодец, ни путем, ни дорогою, заячьим следом, собачьим набегом, и вступлю
на злобное место, и
посмотрю в чистое поле в западную сторону под сыру-матерую землю…
— Нет, Егор Иваныч, ради бога! — заторопился студент. — Вы только послушайте, только послушайте меня. Мужик, куда он у себя ни оглянется,
на что ни
посмотрит, везде кругом него старая-престарая, седая и мудрая истина. Все освещено дедовским опытом, все просто, ясно и практично. А главное — абсолютно никаких сомнений в целесообразности труда. Возьмите вы доктора,
судью, литератора. Сколько спорного, условного, скользкого в их профессиях! Возьмите педагога, генерала, чиновника, священника…
Но только
на самом деле он не умел курить. И как только зажег папиросу, так начал кашлять, чихать, из глаз слезы идут, — смешно
смотреть на него. Покачал головой лысый
судья, засмеялся тихонько и говорит...
Искренность молодого защитника заражает
судей, они благосклонно
смотрят на него, и один, справа, даже кивает в такт речи головой.
На суде убийца упорно отрицал свою вину. Всё говорило против него, и убедиться в его виновности было так же нетрудно, как в том, что эта земля черная, но
судьи точно с ума сошли: они по десяти раз взвешивали каждую улику, недоверчиво
посматривали на свидетелей, краснели, пили воду… Судить начали рано утром, а кончили только вечером.
Илька подошла к
судье и дрожащим голосом рассказала ему всё то, что произошло во дворе графов Гольдаугенов.
Судья выслушал ее,
посмотрел на губы Цвибуша, улыбнулся и спросил...
Публика, присяжные заседатели и свидетели поднимают головы и
смотрят на вспыхнувшие лампочки; только
судьи, привыкшие к эффекту внезапного освещения, остаются равнодушны.
И присяжные и публика
смотрят на него с большим интересом, ожидая, что из этого может выйти, и только
судьи, привыкшие к его ораторским приемам, остаются равнодушны.
Варфоломей
посмотрел на своего
судью… в этом взгляде соединялись коленопреклонение, мольба, упование, щемление сердца, пытка.
Он чуть было не рассказал отцу историю с запиской и о назначенном свидании, но какое-то внутреннее чувство удержало его. Он один должен быть
судьей ее — его разрушенного идеала! Зачем вмешивать в эту историю других, хотя бы родного отца. Он сам ей в глаза скажет, как он
смотрит на подобный ее поступок.
— Я знаю, что знаю! Да ты дурак после этого. Разве не прощают женщин? Так тогда бы не было
на земле несчастий и к чему бы заводить тюрьмы и
судей. Да и трудно ли добиться прощения.
Смотри, как просто!
Недельщики ищут или притворяются, что ищут, кто кричал об орлах, и не находят. (В этом виновата была власть Курицына, может быть, и дары.)
Судьи и свидетели побоища, сам дьяк в ужасе
смотрят друг
на друга, как бы спрашивая: откуда ж чудный голос, чудные вести об орлах? почему орлы смутили польщика? Тут что-нибудь неспусту; чародейство или насланье божье!
Судебный пристав шипит, разговоры смолкают, и все с любопытством
смотрят на совещающихся
судей.
2) Ибо если войдет в собрание ваше человек с золотым перстнем
на руке, в богатой одежде, войдет же и нищий в худом платье; и вы,
смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе прилично стать здесь; а нищему скажете: ты стань там, или садись здесь, при ногах моих; то не разрозниваетесь ли вы между собою и не представляете ли в себе
судей с злыми помышлениями?
Светлогуб слушал и
смотрел на лица
судей. Все они не
смотрели на него и с значительными, унылыми лицами слушали.
Как в первой заповеди против гнева дан совет тушить этот гнев вначале, совет, разъясненный сравнением с человеком, ведомым к
судье, так и здесь Христос говорит, что блуд происходит оттого, что мужчины и женщины
смотрят друг
на друга как
на предмет похоти.