Неточные совпадения
Самгин, подхватив женщину под руку, быстро повел ее; она шла покорно, молча, не оглядываясь, навертывая
на голову шаль,
смотрела под ноги себе, но шагала тяжело, шаркала
подошвами, качалась, и Самгин почти тащил ее.
Он
посмотрел, как толпа втискивала себя в устье главной улицы города, оставляя за собой два широких хвоста, вышел
на площадь, примял перчатку
подошвой и пошел к набережной.
Из окна, точно дым, выплывало умоляющее бормотанье Дуняши, Иноков тоже рассказывал что-то вполголоса, снизу, из города, доносился тяжелый, но мягкий, странно чавкающий звук, как будто огромные
подошвы шлепали по камню мостовой. Самгин вынул часы,
посмотрел на циферблат — время шло медленно.
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой, небольшая возвышенность царит над всем городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых воспоминаниях юности. Весь город стелется у их
подошвы, с их высот один из самых изящных видов
на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и
смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал
на двадцать лет гениального изверга.
Со двора выскочила растрёпанная баба, всхлипывая, кутаясь в шаль; остановилась перед Кожемякиным, странно запрыгав
на месте, а потом взвыла и, нагнув голову, побежала вдоль улицы, шлёпая босыми
подошвами.
Посмотрев вслед ей, Кожемякин сообразил...
Кой-как толстый капитан выдрался из окна; минуты две
смотрел он
на всех молча, хватал себя за ноги и ощупывал
подошвы, которые почти совсем прогорели.
Но все эти люди, носившие мягкие без каблуков сапоги (Татьяна Семеновна считала скрип
подошв и топот каблуков самою неприятною вещью
на свете), все эти люди казались горды своим званием, трепетали перед старою барыней,
на нас с мужем
смотрели с покровительственною лаской и, казалось, с особенным удовольствием делали свое дело.
Володя, конечно, поехал
на берег, но
смотреть было решительно нечего. Маленький городишко, напоминающий наши захолустья, в котором не более двухсот домиков, расположен у
подошвы голых гор. Ни кусточка, ни зелени… Только у дома какого-то портограндского аристократа стоят три одинокие тощие пальмы, заботливо обнесенные плетнем, да у виллы английского консула, построенной
на горе, зеленеется хорошо разведенный сад.
Посмотрели на него все и подивилися: что за нахал такой! Местные обитатели все этого человека знали, и знали, что сан у него не велик — так как он был не штатский, не военный, а просто смотрителишка при каком-то местном маленьком интендантском или комиссариатском запасе, и грыз вместе с крысами казенные сухари да
подошвы, и таким манером себе как раз через дорогу против станции хорошенький деревянный домик с мезонином нагрыз.