Неточные совпадения
Дьякон углубленно настраивал гитару. Настроив, он встал и понес ее в угол, Клим увидал пред собой
великана, с широкой, плоской грудью, обезьяньими лапами и костлявым лицом Христа ради юродивого, из темных ям
на этом лице отвлеченно
смотрели огромные, водянистые глаза.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно
смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом
на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый
великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил
на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Я с отвращением
смотрел на шленского
великана и только
на том мирился с ним, что он мне рассказывал, гуляя по Девичьему полю и
на Пресненских прудах, сальные анекдоты, которые я передавал передней.
Верстовой столб представляется
великаном и совсем как будто идет, как будто вот-вот нагонит; надбрежная ракита
смотрит горою, и запоздалая овца, торопливо перебегающая по разошедшимся половицам моста, так хорошо и так звонко стучит своими копытками, что никак не хочется верить, будто есть люди, равнодушные к красотам природы, люди, способные то же самое чувствовать, сидя вечером
на каменном порожке инвалидного дома, что чувствуешь только, припоминая эти милые, теплые ночи, когда и сонная река, покрывающаяся туманной дымкой, <и> колеблющаяся возле ваших ног луговая травка, и коростель, дерущий свое горло
на противоположном косогоре, говорят вам: «Мы все одно, мы все природа, будем тихи теперь, теперь такая пора тихая».
И было как-то даже грустно
смотреть, как этот морской
великан лежит теперь
на воде, без собственного движения, точно мертвый, а какой-то маленький пароходишко хлопочет около него, как живой муравей около мертвого жука.
Я стоял
на палубе,
смотря на верхушки мачт и вершины лесных великанов-деревьев, бывших выше мачт, над которыми еще выше шли безучастные, красивые облака.
И башни замков
на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа
на часах
Сторожевые
великаны!
И я предпочитала — к Памятник-Пушкину, потому что мне нравилось, раскрывая и даже разрывая
на бегу мою белую дедушкину карлсбадскую удавочную «кофточку», к нему бежать и, добежав, обходить, а потом, подняв голову,
смотреть на чернолицего и чернорукого
великана,
на меня не глядящего, ни
на кого и ни
на что в моей жизни не похожего.
Вы
смотрите на меня, точно
великан на пигмея. Может быть, вы и в самом деле
великан.