Неточные совпадения
—
Последний вопрос, кузина, — сказал он вслух, — если б… — И задумался: вопрос был решителен, — если б я не принял дружбы, которую вы подносите мне, как похвальный лист за благонравие, а задался бы задачей «быть генералом»: что бы вы сказали? мог ли бы, могу ли!.. «Она не кокетка, она скажет
истину!» — подумал он.
Ждал я одного лица, с приездом которого в Петербург мог окончательно узнать
истину; в этом была моя
последняя надежда.
— Не хвалите меня, я этого не люблю. Не оставляйте в моем сердце тяжелого подозрения, что вы хвалите из иезуитства, во вред
истине, чтоб не переставать нравиться. А в
последнее время… видите ли… я к женщинам ездил. Я очень хорошо принят, например, у Анны Андреевны, вы знаете?
О, опять повторю: да простят мне, что я привожу весь этот тогдашний хмельной бред до
последней строчки. Конечно, это только эссенция тогдашних мыслей, но, мне кажется, я этими самыми словами и говорил. Я должен был привести их, потому что я сел писать, чтоб судить себя. А что же судить, как не это? Разве в жизни может быть что-нибудь серьезнее? Вино же не оправдывало. In vino veritas. [
Истина в вине (лат.).]
…А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История
последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет
истина.
История
последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет и
истина.
Сознание бессилия идеи, отсутствия обязательной силы
истины над действительным миром огорчает нас. Нового рода манихеизм овладевает нами, мы готовы, par dépit, [с досады (фр.).] верить в разумное (то есть намеренное) зло, как верили в разумное добро — это
последняя дань, которую мы платим идеализму.
Последнее оказалось ближе всего к
истине.
Нам все почтения отдавай, каких и не бывает-то даже, а тебя мы хуже чем
последнего лакея третировать будем!»
Истины ищут, на праве стоят, а сами как басурмане его в статье расклеветали.
И потому перемена в жизни человечества та, вследствие которой люди, пользующиеся властью, откажутся от нее и из людей, покоряющихся власти, не найдется более людей, желающих захватить ее, наступит не тогда только, когда все люди один по одному до
последнего сознательно усвоят христианское жизнепонимание, а тогда, когда возникнет такое определенное и всем понятное христианское общественное мнение, которое покорит себе всю ту инертную массу, не способную внутренним путем усвоять
истины и по этому самому всегда подлежащую воздействию общественного мнения.
В
истине последнего показания Чернышев не мог усомниться: гренадеры были отправлены им самим из Симбирска, где они находились при отводе рекрут.
Долго скрывали от меня
истину; наконец, когда и
последний защитник мой занемог сильной горячкою и почувствовал приближение смерти, то объявил мне, что мужа моего нет уже на свете.
Трещина между мною и моими товарищами залегала все глубже. Прежде я ценил в Крестовоздвиженском его прямоту, грубую непосредственность и какое-то непосредственное чутье правды. Мне казалось, что он чаще других и скорее меня находит направление, в котором лежит
истина, не умея доказать ее. Поэтому его
последняя фраза, сказанная с грубой и взволнованной экспрессией, залегла все-таки у меня в душе… Скептицизм?.. Разве то, что теперь во мне, скептицизм? Но я не сомневаюсь, я так ощущаю.
На Керчь мы шли уже не берегом, а степью, в видах сокращения пути, в котомке у нас была всего только одна ячменная лепёшка фунта в три, купленная у татарина на
последний наш пятак. Попытки Шакро просить хлеба по деревням не приводили ни к чему, везде кратко отвечали: «Много вас!..» Это была великая
истина: действительно, до ужаса много было людей, искавших куска хлеба в этот тяжёлый год.
Деятельные люди, на которых все несчастия Бенни должны лечь позорным и тяжким укором, обнаружили неслыханную энергию в поддержке этой
последней клеветы на покойного несчастливца, и эта
последняя вещь была бы, кажется, еще горше первой, потому что не предвиделось уже никакого следа для восстановления
истины; но вдруг в июне месяце 1870 года, в газете «Неделя», №№ 21, 22 и 23, появились воспоминания госпожи Александры Якоби о ее пребывании «между гарибальдийцами».
Ко времени, о котором я упоминаю только для связи рассказа, появился весьма красивый и самонадеянный актер Славин;
последний, желая блеснуть общим образованием, издал книгу афоризмов, состоящую из бесспорных
истин, вроде: Шекспир велик, Шиллер вдохновенен и т. д. Наконец последовал его бенефис в Гамлете, а затем и следующее стихотворение Дьякова...
Отец Андроник с Асклипиодотом раза два наведывались к нам, посидели, выпили, но Мухоедов так упорно отмалчивался все время их визита, а я настолько не умел поддержать разговора, что они, кажется, поняли, наконец, печальную
истину, переглянулись между собой и, вероятно, решили про себя, что у нас что-нибудь «не ладно», поэтому благоразумно воздержались от новых посещений. Уходя от нас в
последний раз, о. Андроник с добродушной улыбкой проговорил...
Гегель, несмотря на всю мощь и величие своего гения, был тоже человек; он испытал панический страх просто выговориться в эпоху, выражавшуюся ломаным языком, так, как боялся идти до
последнего следствия своих начал; у него недостало геройства последовательности, самоотвержения в принятии
истины во всю ширину ее и чего бы она ни стоила.
Но если Иоанн говорит
истину, если в самом деле гнусное корыстолюбие овладело душами новогородцев, если мы любим сокровища и негу более добродетели и славы, то скоро ударит
последний час нашей вольности, и вечевой колокол, древний глас ее, падет с башни Ярославовой и навсегда умолкнет!.. Тогда, тогда мы позавидуем счастию народов, которые никогда не знали свободы. Ее грозная тень будет являться нам, подобно мертвецу бледному, и терзать сердце наше бесполезным раскаянием!
Это
последнее изображение особенно сильно подействовало на нас своей строгой
истиной и бесконечно-грустной прелестью; для нас это самое задушевное, самое симпатичное место всей повести.
И Пушкин, при всем своем презрении к риторической школе, не мог от нее освободиться в этом случае, и в
последнее время жизни, вместе с полным обращением его к чистой художественности, усилилось в нем и пристрастие к некоторым исключительным
истинам, соединенное с отвращением от других.
«Соблазнам должно прийти в мир», — сказал Христос. Я думаю, что смысл этого изречения тот, что познание
истины недостаточно для того, чтобы отвратить людей от зла и привлечь к добру. Для того, чтобы большинство людей узнало
истину, им необходимо, благодаря грехам, соблазнам и суевериям, быть доведенными до
последней степени заблуждения и вытекающего из заблуждения страдания.
Подобным же образом обстоит дело и с
истиной, ибо и
последней противостоит ложь, и потому Бог не есть
истина, но более, чем
истина и сверх-истина.
Религия не может существовать без религиозного миросозерцания (курс, мой), а это
последнее без убеждения в его трансцендентной
истине» (31).
О падении оракулов, 27).] в язычестве, времена
последнего уже миновали, и если теперь искать Бога только в природе, то чрез нее можно услышать не «богов», но «лестчих духов», уводящих от
истины, и сделаться жертвой религиозного обмана.
Осознать себя со своей исторической плотью в Православии и чрез Православие, постигнуть его вековечную
истину чрез призму современности, а эту
последнюю увидать в его свете — такова жгучая, неустранимая потребность, которая ощутилась явно с 19 века, и чем дальше, тем становится острее [Ср. с мыслью В. И. Иванова, которую он впервые высказал 10 февраля 1911 г. на торжественном заседании московского Религиозно-философского общества, посвященном памяти В. С.
Она не есть акт одной познавательной способности, отрешенной от других, но акт всех сил разума, охваченного и плененного до
последней его глубины живою
истиной откровенного факта.
Поэтому христианство никак нельзя, под предлогом «панхристизма», превращать в принципиальный и решительный имманентизм и антрополарию, фактически понимая его как углубленное и очищенное язычество (хотя оно включает в себя и
последнее, как подчиненную и частную
истину, и даже раскрывает относительную его правду); но одинаково нельзя его понимать и по типу ветхозаветного трансцендентизма, как религию закона, обязательного лишь своей трансцендентной санкцией [Реакционную реставрацию этого трансцендентизма мы имеем в Исламе, в этом главный его пафос, существенно антихристианский.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей… Но теперь, в эти
последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную
истину, — он узнал, что на свете нет ничего страшного.
«В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом… Но теперь, в эти
последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную
истину, — он узнал, что на свете нет ничего страшного».
И потому я знаю, что чем больше то знание
истины, которое я уношу из этого мира и которое мне дает мое, хотя бы
последнее, предсмертное страдание, тем большего я достигаю блага.
Генерал этот, изумленный внезапною немилостью государя, обратился к графу Кутайсову, объяснив несправедливость и клевету Аракчеева. Кутайсов был в то время в ссоре с
последним и потому поспешил открыть
истину государю.
Христос должен явиться человеку на свободных путях его, как
последняя свобода, свобода в
Истине.
Действительно, известно было, что он терпеть не мог мать Густава за горькие
истины, некогда ею сказанные, и процесс, затеянный ею по случаю оспоривания
последнего отцовского завещания.
Последнее, как известно нашим читателям, несколько расходилось с
истиной, но в общем связь между самоубийством Дроздовой и молодым Алфимовым существовала.
Он понимал, что
истина во всей ее наготе, не прикрашенная туманными фразами, могла убить это нежное, безотчетно поверившее и бесповоротно отдавшееся ему существо. Контраст между поступком его с нею и ее отношением к нему с самого начала ее первого романа был слишком резок, чтобы не разбить вдребезги созданного ею из него, князя, кумира, и этого он еще не хотел, и это, наконец, могло стоить ей жизни. В
последнем он и не ошибался.
— В
последний раз, может быть, перед смертным часом, пришли мы говорить тебе
истину.
Последнее название ближе к
истине уже потому, что золота в карманах этой молодежи, сравнительно с широкой жизнью, бывает зачастую весьма немного, — ее спасает «обширный кредит», но, конечно, спасает до поры до времени.
Каноническое искусство может быть прекрасно, но красота его не бытийственна в
последнем смысле этого слова, как не бытийственна
истина канонической науки и справедливость канонического государства.
— А сколькими перстами повелел господь самаряныне молиться?.. Читал ли ты, что богу надобно кланяться духом и
истиной?.. А два ли, три ли перста сложишь… это уж самое
последнее дело…
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения,
последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, чтò все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон не мог сказать ничего против этой, всеми сознаваемой
истины.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных, человеческих потребностей, и что всё несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти
последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную
истину — он узнал, что на свете нет ничего страшного.
Я осужден справедливо, хотя и не совершал преступления, — такова та простая и ясная
истина, в уважении к которой я радостно и спокойно доживаю на земле мои
последние годы.