Он положил револьвер, вынул из ящика тетрадку почтовой бумаги и, переменив несколько перьев, которые не писали, а ломались и
портили бумагу, и испортив несколько листов, наконец вывел: «Петербург, 28-го ноября 187*». Потом рука сама побежала по бумаге, выводя слова и фразы, которые он и сам вряд ли понимал тогда.
Неточные совпадения
Часа через два, разваренный, он сидел за столом, пред кипевшим самоваром, пробуя написать письмо матери, но на
бумагу сами собою ползли из-под пера слова унылые, жалобные, он
испортил несколько листиков, мелко изорвал их и снова закружился по комнате, поглядывая на гравюры и фотографии.
Я отнес книги в лавочку, продал их за пятьдесят пять копеек, отдал деньги бабушке, а похвальный лист
испортил какими-то надписями и тогда же вручил деду. Он бережно спрятал
бумагу, не развернув ее и не заметив моего озорства.
Кажется, так бы и расцеловал его: такой он там хитрый да смышленый из бумаги-то смотрит!"Однако, — говорю я ему, — как бы тебе этак, ваше благородие, бога не прогневить!"–"А что?"–"Да так, уж больно ты хорошо себя описал, а ведь посмотреть, так ты дело-то
испортил только".
— Уж извините! Значит — последовательность. Слово «казенная» не дает мне покоя. Из-за «казенной» лошади я попал сюда и
испортил «казенную»
бумагу…
Конечно, нашей дружбы это не
испортило. Из своих путешествий он мне присылал отовсюду открытки. Одну недавно нашел в
бумагах. Это открытка из Испании, из города Хереса. Три строчки...
— Вы так хорошо
испортили «казенную»
бумагу, что и «казенную» лошадь можно за это простить. Не беспокойтесь, за выпуск номера мы вас не привлечем. Я поговорю с цензором, а эти строчки я оставлю себе на память.
Я сделал это и снова увидал ее на том же месте, также с книгой в руках, но щека у нее была подвязана каким-то рыжим платком, глаз запух. Давая мне книгу в черном переплете, закройщица невнятно промычала что-то. Я ушел с грустью, унося книгу, от которой пахло креозотом и анисовыми каплями. Книгу я спрятал на чердак, завернув ее в чистую рубашку и
бумагу, боясь, чтобы хозяева не отняли, не
испортили ее.
Ну, а пока выплатишь деньги, присылай мне какой-нибудь небольшой оброк, рублей сто двадцать, и я велю Платошке написать паспорт; он ведь у меня дурак,
испортит, пожалуй, лист, а нынче куды дорога гербовая
бумага».
Во всем городе только и говорили о кандидатах, обедах, уездных предводителях, балах и судьях. Правитель канцелярии гражданского губернатора третий день ломал голову над проектом речи; он
испортил две дести
бумаги, писав: «Милостивые государи, благородное NN-ское дворянство!..», тут он останавливался, и его брало раздумье, как начать: «Позвольте мне снова в среде вашей» или: «Радуюсь, что я в среде вашей снова»… И он говорил старшему помощнику...
Подколесин. Да ведь они только шалуны большие: будут всё
портить, разбросают
бумаги.
Вот сейчас — для выражения маленькой и обыкновенной мысли о недостаточности их слов и логики Я принужден был
испортить столько прекрасной пароходной
бумаги… а что же нужно, чтобы выразить большое и необыкновенное?
— Да, великолепная вещь… — вздохнул председатель, отрывая глаза от
бумаги, но тотчас же спохватился и простонал: — Побойтесь вы бога! Этак я до вечера не напишу особого мнения! Четвертый лист
порчу!
Но все эти меры стушевывались в глазах народа антирусской внутренней и внешней политикой нового государя. Для пополнения казны
портили монету и завели банки,
бумагами которого платили расходы «как наличными деньгами», что смутило народ по новизне дела. Деньги же требовались особенно на внешнюю политику, противную интересам России.