Неточные совпадения
—
Не узнаю, — ответил Лютов и, шумно вздохнув,
поправился, сел покрепче на стуле. — Я, брат, из градоначальства, вызывался
по делу об устройстве в доме моем приемного покоя для убитых и раненых. Это, разумеется, Алина, она, брат…
— Дмитрий ничего, хорош: еще
дня три — четыре будет тяжеловато, но
не тяжеле вчерашнего, а потом станет уж и
поправляться. Но о вас, Вера Павловна, я хочу поговорить с вами серьезно. Вы дурно делаете: зачем
не спать
по ночам? Ему совершенно
не нужна сиделка, да и я
не нужен. А себе вы можете повредить, и совершенно без надобности. Ведь у вас и теперь нервы уж довольно расстроены.
— Нет, я, видишь, Фома, все про журналы, — проговорил он с смущением, желая как-нибудь
поправиться. — Ты, брат Фома, совершенно был прав, когда, намедни, внушал, что надо подписываться. Я и сам думаю, что надо! Гм… что ж, в самом
деле, просвещение распространяют!
Не то, какой же будешь сын отечества, если уж на это
не подписаться?
не правда ль, Сергей? Гм!.. да!.. вот хоть «Современник»… Но знаешь, Сережа, самые сильные науки, по-моему, это в том толстом журнале, как бишь его? еще в желтой обертке…
От погрома
по винной части у Брагина еще осталось тысяч десять, о которых никто
не знал, и на эти деньги он думал понемногу
поправиться, а там, из-за
дела, можно будет подсмотреть какую-нибудь новую штучку.
— Около рождества он стал
поправляться и в конце января, еще
не совсем, впрочем, здоровый, разъезжал
по городу, созывая гостей, в звании шафера, на свадьбу немецкого золотых
дел мастера, распоряжался на свадебном пиру и беспрестанно потчевал гостей напитками; сам, однако же, пил мало».
В продолжение этого времени я переписывался с Леонидом; он меня уведомлял, что желание Пионовой исполнилось: Лида вышла за Марасеева, что
дела их
по долгам
поправляются плохо, что он поступил в университет, но ничего
не делает; вообще тон его писем, а особенно последних, был грустен, в одном из них была даже следующая фраза...
В положении больных восьмой палаты заметных перемен
не произошло: студент Торбецкий
поправился, а Лаврентий Петрович и о. дьякон с каждым
днем слабели: жизнь и сила выходили из них с такой зловещей беспомощностью, что они и сами почти
не догадывались об этом, и казалось, что никогда они и
не ходили
по палате, а все так же спокойно лежали в постелях.
Долго, до самой полночи ходил он
по комнате, думал и сто раз передумывал насчет тюленя. «Ну что ж, — решил он наконец, — ну
по рублю продам, десять тысяч убытку, опричь доставки и других расходов;
по восьми гривен продам — двадцать тысяч убытку. Убиваться
не из чего —
не по миру же, в самом
деле, пойду!.. Барышу наклад родной брат, то один, то другой на тебя поглядит… Бог даст,
поправимся, а все-таки надо скорей с тюленем развязаться!..»
Он все еще жил в Кладенце, где Теркин нашел ему постоянную работу — надзор за складами
по его пароходно-торговому
делу. Здоровье его падало, но он этого
не примечал и верил в то, что
поправится.
Оправившись после нервной горячки, которая выдержала ее в постели более шести недель, она первое время была очень слаба, но затем молодость и здоровая натура взяли свое и она стала
поправляться и даже хорошеть, как говорится,
не по дням, а
по часам.
Счастье, говорят, лучшее лекарство — это лекарство подействовало на Хвостова, он стал
поправляться и крепнуть
не по дням, а
по часам.
— Вот мы как! Превосходно! Сами газету читаем! Поздравляю, Вадим Петрович! Теперь мы
не по дням, а
по часам будем
поправляться!