Неточные совпадения
Но, открыв на минуту заветную дверь, она вдруг своенравно захлопнула ее и неожиданно исчезла, увезя с собой ключи от всех
тайн: и от своего характера, и от своей любви, и от всей сферы своих
понятий, чувств, от всей жизни, которою живет, — всё увезла! Перед ним опять одна замкнутая дверь!
Пусть бы пришли сюда знатоки и толкователи так называемых
тайн сердца и страстей и выложили бы тут свои
понятия и философию, добытую с досок Михайловского театра.
Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и повесть Пинну;заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел у себя в доме французскую кухню,
тайна которой, по
понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.
Действительно, путаница всех нравственных
понятий такова, что беременность считается чем-то неприличным; требуя от человека безусловного уважения к матери, какова бы она ни была, завешивают
тайну рождения не из чувства уважения, внутренней скромности — а из приличия.
Любящий (Бог) не может существовать без любимого (человека) — об этом невозможно мыслить в рациональных
понятиях, на этом нельзя построить рациональной онтологии, мыслить можно лишь символически, и символическое мышление может означать лишь приближение к
Тайне.
Всякая объективация есть применение наших категорий и
понятий к божественным
тайнам.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок, на дне оврага, в грязной щели, которую даже зимний снег не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о
тайном, о том, откуда все племена и народы, вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с
понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
— От него-с! — отвечал Миклаков. — Мы с князем весьма еще недолгое время знакомы, но некоторое сходство в
понятиях и убеждениях сблизило нас, и так как мы оба твердо уверены, что большая часть пакостей и гадостей в жизни человеческой происходит оттого, что люди любят многое делать потихоньку и о многом хранят глубочайшую
тайну, в силу этого мы после нескольких же свиданий и не стали иметь никаких друг от друга
тайн.
Мещерском чрезвычайно любезного, ловкого, умного и образованного человека; о нравственных его качествах я не имел никакого
понятия и от всей души радовался такому товарищу: опытному, много служившему и все на свете знающему человеку, начиная от
тайных придворных интриг до Пинеттевских штук в картах.
Современное сознание различает
понятия: жизнь, знание, религия,
тайна, поэзия; для предков наших все это — одно, у них нет строгих
понятий.
Здесь все сообразно
понятию: нет ничего
тайного в Боге» [Мысль о том, что в Боге нет
тайны, что Он вполне познаваем, встречается не раз на страницах гегелевой философии религии: стр.334, 335–336.] (48) [Ср. там же.
Здесь все соответствует
понятию, в Боге нет больше ничего
тайного».].
То, что сообщает религии чувство бесконечной глубины и неизреченной
тайны, трансцендентный фон Бога, вне религии кажется такою же пустотой или «пограничным
понятием», как Ding an sich в системе Канта.
Всякая попытка выразить эту
тайну в
понятиях бытия, измерить неизмеримую пучину Божества — роковым образом безнадежна, как бессильна волна своим порывом подняться к небу, как бы она к нему ни вздымалась.
Гостей наехало довольно, то были ближние и дальние соседи Луповицких,
понятия не имевшие о
тайнах сионской горницы.
От болезненной оптики — к здоровым
понятиям и ценностям и, обратно, из полноты и самосознания богатой жизни низводить свой взор в
тайную работу инстинкта декаданса, — в этом я особенно опытен».
Об этом невозможно выработать
понятия, эту
тайну нельзя рационализировать, о ней возможен лишь миф и символ.
Система
понятий, порождающая монизм, в которой все идет сверху вниз, закрывает иррациональную
тайну зла и иррациональную
тайну творчества небывшего.
Если в отношении к бытию возможно образовывать рациональные
понятия и можно даже сказать, что категория бытия есть продукт мысли и заключает в себе рационализацию, то это невозможно в отношении к последней
Тайне, которая раскрывается не в объективации, а в существовании.
В познании объективация вырабатывает
понятия и рационализирует действительность, не зная индивидуального, в общении людей вырабатывает форму государства, права, семьи, несоизмеримые с внутренним существованием, с
тайной личности, в моральной жизни вырабатывает нормы, бессильные просветлить и реально изменить жизнь людей, в жизни религиозной догматы, каноны и институты, прикрывающие реальное отношение к Богу и к ближнему, и т. д. и т. д.
Апофатическая теология мистична, а не агностична, и утверждает совсем иное, она утверждает духовный путь к Божественной
Тайне, Непознаваемому, невыразимому в положительных
понятиях, утверждает возможность для человека пережить божественное и приобщиться к Нему, соединиться с Ним.
Об Gottheit Экхарта, об Ungrund Бёме не может быть рационального
понятия, тут возможно лишь предельное
понятие, обозначающее лежащую за ним
тайну.
Не видав доноса, он не мог иметь
понятия о драгоценных
тайнах, в нем заключавшихся.
От христианской веры, в которой она родилась, остались у ней
тайные понятия и золотой крест на груди.
Мысль — изучить солдата во внешнем его быте до мельчайших подробностей обычаев и привычек и во внутренней его жизни до
тайных изгибов его верований, чувств,
понятий, — есть в сущности мысль простая для того, кто задался такой целью, как Суворов.
Мать этого сына
тайны была даже не полоумная, а просто дура: она не имела
понятий ни о стыде, ни о женской скромности; проводила где день, где ночь, не делая почти никакой разницы между местами и лицами, дававшими ей кратковременные приюты.