Неточные совпадения
— Мама, окрести его, благослови его, поцелуй его, — прокричала ей Ниночка. Но та, как автомат, все дергалась своею головой и безмолвно, с искривленным от жгучего горя лицом, вдруг стала бить
себя кулаком в грудь. Гроб
понесли дальше. Ниночка в последний раз прильнула губами к устам покойного брата, когда проносили мимо нее. Алеша, выходя из дому, обратился было к квартирной хозяйке с просьбой присмотреть
за оставшимися, но та и договорить не дала...
А пока у Никитушки шел этот разговор с Евгенией Петровной, старуха Абрамовна, рассчитавшись с заспанным дворником
за самовар, горницу, овес да сено и заткнув
за пазуху своего капота замшевый мешочек с деньгами, будила другую девушку, которая не оказывала никакого внимания к словам старухи и продолжала спать сладким сном молодости. Управившись с
собою, Марина Абрамовна завязала узелки и корзиночки, а потом одну
за другою вытащила из-под головы спящей обе подушки и
понесла их к тарантасу.
Он, то есть нигилист, то есть то загадочное существо, которое, подобно древнему козлу очищения, обязывалось
понести на
себе наказание
за реформаторскую прыткость века.
С дороги!» Стремительная человеческая волна, гонимая сильным напором, подхватила Андрея Ильича,
понесла его
за собой, чуть не сбросив с ног, и плотно прижала между задком одной пролетки и дышлом другой.
— Просто, как есть. По улице мостовой шла девица
за водой — довольно с меня. Вот я нынче старческие мемуары в наших исторических журналах почитываю. Факты — так
себе, ничего, а чуть только старичок начнет выводы выводить — хоть святых вон
понеси. Глупо, недомысленно, по-детски. Поэтому я и думаю, что нам, вероятно, на этом поприще не судьба.
— Я? Я знаю! — уверенно сказал Щуров, качнув головой, и глаза его потемнели. — Я сам тоже предстану пред господом… не налегке…
Понесу с
собой ношу тяжелую пред святое лицо его… Я сам тоже тешил дьявола… только я в милость господню верую, а Яшка не верит ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай… Яшка в бога не верит… это я знаю! И
за то, что не верит, — на земле еще будет наказан!
— Прежде еще было кое-что, — начала она, — но и то потом оказалось очень нетвердым и непрочным: я тут столько
понесла горьких разочарований; несколько из моих собственных подруг, которых я считала
за женщин с совершенно честными понятиями, вдруг, выходя замуж, делались такими негодяйками, что даже взяточничество супругов своих начинали оправдывать. Господа кавалеры — тоже, улыбнись им хоть немного начальство или просто богатый человек, сейчас же продавали
себя с руками и ногами.
— А умеешь, то и ладно! — молвил он и в одно мгновение вскинул меня на одно плечо, а брата — на другое, велел нам взяться друг с другом руками
за его затылком, а сам покрыл нас своею свиткою, прижал к
себе наши колена и
понес нас, скоро и широко шагая по грязи, которая быстро растворялась и чавкала под его твердо ступавшими ногами, обутыми в большие лапти.
Матрена. Ну, матушка, мудреное ли это колдовство: человек умный, богатый да лукавый! В те поры, как с злодейкой-то моей это приключилось, он приходит ко мне. «Матрена, говорит, у тебя баба без мужа
понесла; мотри, чтобы она над
собой али над ребенком чего не сделала, — ты
за то отвечать будешь». Я так, мать, и ахнула, ничего того не думаючи и не ведаючи; а она, псовка, и входит на эти слова. Я было накинулась на нее, а он на меня затопал. «Не трожь, говорит, ее; сам барин про то знает и простил ее».
Но вот схватил он
за складки еще одну серую шинель, повернув ее лицом к месяцу, припал ухом к груди и, вскинув мертвеца на спину, побежал с ним, куда считал безопаснее; но откуда ни возьмись повернул на оставленное поле новый вражий отряд, и наскочили на Сида уланы и замахнулись на его ношу, но он вдруг ужом вывернулся и принял на
себя удар; упал с ног, а придя в
себя, истекая кровью, опять
понес барина.
Сбежавший вниз Карнеев застал княжну Лиду в глубоком обмороке. Бережно взял он на руки эту драгоценную для него ношу и быстро, мимо удивленных швейцара и лакея,
понес ее к
себе наверх. Она не приходила в
себя. Иван Павлович уложил ее на диван. Одного из слуг послал
за нашатырным спиртом в ученическую аптеку, а другого
за бутылкой лучшего вина, всегда имевшегося в запасе в буфете столовой Константина Николаевича.
И повторив десятый раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galère? [но
за каким чортом
понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над
собою.
Минут через десять он вернулся
за нею,
понес ее к
себе в кабинет и долго рассматривал, стараясь решить едкую и мучительную загадку: рисовал ли это Павел, или кто-нибудь другой?
Вахтер отпер дверь и вошел к арестантам. Минут через десять два арестанта вынесли мертвое тело и
понесли его вниз в мертвецкую. Вахтер вышел
за ними и запер дверь
за собою. Коридор остался пустой.