Неточные совпадения
К известному часу подъезжали к «Голубятне» богатые купцы, но всегда на извозчиках, а не на своих рысаках, для конспирации, поднимались на второй этаж, проходили мимо ряда закрытых
кабинетов за буфет, а оттуда по внутренней лестнице пробирались в отгороженное
помещение и занимали места вокруг арены.
Под масть
кабинету устраивается и остальное
помещение.
Прежде всего он устраивает себе обширный
кабинет с изобилием письменных столов, с тяжелою мебелью, тяжелыми портьерами и гардинами, стараясь придать
помещению такой вид, чтобы случайный посетитель знал, что именно в этой храмине производится та таинственная стряпня, по поводу которой сложилась поговорка, что печать есть шестая великая держава.
Помещение редакции было отделано шикарно:
кабинет И.Д. Сытина,
кабинет В.М. Дорошевича,
кабинет редактора Ф.И. Благова,
кабинет выпускающего М.А. Успенского,
кабинет секретаря и две комнаты с вечно стучащими пишущими машинками и непрерывно звонящими телефонами заведовавшего московской хроникой К.М. Даниленка.
— Диоген не нуждался в
кабинете и в теплом
помещении; там и без того жарко. Лежи себе в бочке да кушай апельсины и оливки. А доведись ему в России жить, так он не то что в декабре, а в мае запросился бы в комнату. Небось скрючило бы от холода.
Именитые поляки, поддерживавшие здесь ранее честь польской аристократии, присмирели и были вытеснены в «малые
кабинеты», а самым большим
помещением завладели русские инженеры и назвали его «инженерным залом».
Четыре часа после этого Коротков прислушивался, не выходя из своей комнаты, в том расчете, чтобы новый заведующий, если вздумает обходить
помещение, непременно застал его погруженным в работу. Но никаких звуков из страшного
кабинета не доносилось. Раз только долетел смутный чугунный голос, как будто угрожающий кого-то уволить, но кого именно Коротков не расслышал, хоть и припадал ухом к замочной скважине. В три с половиной часа пополудни за стеной канцелярии раздался голос Пантелеймона...
Танта отвела ему
помещение в мезонине, даже пожертвовала ему свой письменный стол для
кабинета, но сама осталась при дочерях, из которых старшая, Сусанна, некняжна, имела в это время уже шестнадцать лет и смотрела невестою.
Глафира хотела оставить этот листок на письменном столе, но вдруг передумала; разорвала бумажку в клочки и написала на другой следующее: «Осмотрев вашу квартиру, я избираю себе для
помещения ваш
кабинет и прошу возле поместить мою горничную, о выборе которой для меня прикажите позаботиться monsieur Ропшину. Глафира».
И вся обширная квартира в доме Краевского на Литейной совсем не смотрела редакцией или
помещением кабинетного человека или писателя, ушедшего в книги, в коллекции, в собирание каких-нибудь предметов искусства. В бильярдной одну зиму стоял и стол секретаря редакции. В
кабинет Некрасова сотрудники проникали в одиночку; никаких общих собраний, бесед или редакционных вечеринок никогда не бывало.
Графиня устроилась в одной комнате со своей дочерью, а Ольга Ивановна в
кабинете доктора, из которого часть мебели и вещей перенесены были в очищенный хозяином светлый новый сарайчик, куда и перебрался Федор Дмитриевич, и это
помещение было немного удобнее походной палатки.
Не пожелав допускать и мысли, чтобы Антон Михайлович остановился первое время в гостинице, Карнеев повез его к себе. Иван Павлович занимал в
помещении реального училища три больших комнаты наверху: первая из них служила ему приемной, вторая
кабинетом, а третья спальней.
Места, отведенные для подсудимых и присяжных заседателей, были пусты, так как и те, и другие были отведены судебными приставами в их
помещения. Судьи удалились в
кабинет.
Весть о странной гостье инспектора достигла до Вознесенского, занимавшегося в
кабинете. Он поднялся наверх и осторожно постучался в двери
помещения Карнеева.
Гиршфельд не ограничился одной своей квартирой и нанял другое
помещение на бойкой торговой улице, где завел контору и принимал в известные часы. Обстановка конторы также была роскошна. Кроме того, как повествовали некоторые московские всезнайки. Николай Леопольдович был настоящим владельцем скромного
Кабинета справок и совещаний, существовавшего в Москве под фирмою отставного полковника Андрея Матвеевича Вурцеля, большого пройдохи, служившего когда-то в штате московской полиции.
Просторный покой смотрел уютно, полный мебели, эстампов по стенам, с фигурным письменным бюро. Всей мебели было больше тридцати лет; некоторые вещи отзывались даже эпохой двадцатых годов — из красного дерева с бронзой. В
кабинете стоял и особенный запах старого барского
помещения, где живали всегда холостяки. Ничто и в остальных комнатах, — их было еще три и ванная, — не говорило о присутствии женщины.