Неточные совпадения
— Убивать ее не надо, точно;
смерть и так
свое возьмет. Вот хоть бы Мартын-плотник: жил Мартын-плотник, и не долго жил и
помер; жена его теперь убивается о муже, о детках малых… Против
смерти ни человеку, ни твари не слукавить.
Смерть и не бежит, да и от нее не убежишь; да помогать ей не должно… А я соловушек не убиваю, — сохрани Господи! Я их не на муку ловлю, не на погибель их живота, а для удовольствия человеческого, на утешение и веселье.
А только прогнавши их, говорит им: «Теперь вы меня сожгите, потому что такое было мое обещание, чтобы мне огненною
смертью за
свой народ
помереть».
Припомнив все обстоятельства, Михей Зотыч только теперь испугался. Старик сел и начал креститься, чувствуя, как его всего трясет. Без покаяния бы
помер, как Ермилыч… Видно, за родительские молитвы господь помиловал. И то сказать, от
своей смерти не посторонишься.
А сам убежал домой в Тайболу и молчал до самой
смерти, а когда стал
помирать, рассказал все
своему сыну и тоже положил зарок молчать до
смерти.
Бубнов. Слыхал… сто раз! Ну и был… эка важность!.. Я вот — скорняк был…
свое заведение имел… Руки у меня были такие желтые — от краски: меха подкрашивал я, — такие, брат, руки были желтые — по локоть! Я уж думал, что до самой
смерти не отмою… так с желтыми руками и
помру… А теперь вот они, руки… просто грязные… да!
Горе-таки горем, как Федор Ильич вскорости тут
помер, потому не
своею он
помер смертью, а дрова, сажени на берегу завалились, задавили его.
Никита (отталкивает жену, поворачивается к Акулине). Акулина, к тебе речь теперь. Слушайте, мир православный! Окаянный я. Акулина! виноват я перед тобой. Твой отец не
своею смертью помер. Ядом отравили его.
Сколько прошло годов после ста лет — неизвестно, только стал премудрый пискарь
помирать. Лежит в норе и думает: «Слава Богу, я
своею смертью помираю, так же, как умерли мать и отец». И вспомнились ему тут щучьи слова: «Вот кабы все так жили, как этот премудрый пискарь живет…» А ну-тка, в самом деле, что бы тогда было?
— А то не по нраву, что не люблю, коли говорят неправду, — отвечала Грачиха, — не от бога ваши молодые господа
померли, про сынка, пускай уж, не знаем, в Питере дело было, хоть тоже слыхали, что из-за денег все вышло: он думал так, что маменька богата, не пожалеет для него, взял да казенным денежкам глаза и протер, а выкупу за него не сделали. За неволю с ума спятишь, можо, не
своей смертью и
помер, а принял что-нибудь, — слыхали тоже и знаем!
— Не вышел, матушка, — сказал Самоквасов. — Как жил двадцать два года в подвале, так и при́
смерти не вышел из него. Ни вериг, ни власяницы не скинул,
помер на обычном ложе
своем…
Часто говорят: «Мне уже не к чему, мне уже
помирать пора». Всё, что не к чему, потому что
помирать пора, не к чему было и когда-либо делать. А есть дело, которое всегда нужно, и чем ближе к
смерти, тем нужнее: дело души. Дело это в том, чтобы улучшать
свою душу.
— Ты молоденькая, глупенькая, ничего не понимаешь… Меня дома никогда не бывает… Ну, а они и пользуются. Надо быть умной, рассудительной! Надуют! А уж тогда я не выносу… Тогда я шабаш… Кончено! Тогда хоть и
помирай ложись. За измену я… я, матушка, всё готов сделать. До
смерти избить могу и… прогоню. Иди тогда к
своим прохвостам.
— Возмечтали вы о себе высоко, Трифон Пантелеич, — убеждал портного дьячок. — Хоть вы и артист в
своем цехе, но бога и религию не должны забывать. Арий возмечтал, вроде как вы, и
помер поносной
смертью. Ой,
помрете и вы!
И вскорости пошли по мещанству разговоры, что Вася
помер не
своей смертью, что извела его Машенька.