Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и
мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича на
полу пред кроватью.
Он сделал усилие
мысли и понял, что он на
полу, и, увидав кровь на тигровой шкуре и у себя на руке, понял, что он стрелялся.
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет
поле блеснуть умом и высказать вытверженные
мысли,
мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город,
мысли не о том, что делается в ее доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
И шагом едет в чистом
поле,
В мечтанья погрузясь, она;
Душа в ней долго поневоле
Судьбою Ленского полна;
И
мыслит: «Что-то с Ольгой стало?
В ней сердце долго ли страдало,
Иль скоро слез прошла пора?
И где теперь ее сестра?
И где ж беглец людей и света,
Красавиц модных модный враг,
Где этот пасмурный чудак,
Убийца юного поэта?»
Со временем отчет я вам
Подробно обо всем отдам...
Хранили многие страницы
Отметку резкую ногтей;
Глаза внимательной девицы
Устремлены на них живей.
Татьяна видит с трепетаньем,
Какою
мыслью, замечаньем
Бывал Онегин поражен,
В чем молча соглашался он.
На их
полях она встречает
Черты его карандаша.
Везде Онегина душа
Себя невольно выражает
То кратким словом, то крестом,
То вопросительным крючком.
Я стал смотреть кругом: на волнующиеся
поля спелой ржи, на темный пар, на котором кое-где виднелись соха, мужик, лошадь с жеребенком, на верстовые столбы, заглянул даже на козлы, чтобы узнать, какой ямщик с нами едет; и еще лицо мое не просохло от слез, как
мысли мои были далеко от матери, с которой я расстался, может быть, навсегда.
Спокойное молчание
полей внушительно противоречило всему, что Самгин читал, слышал, и гасило
мысли о возможности каких-то социальных катастроф.
Очень пыльно было в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая
мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим смотрел на нее, как смотрят из окна вагона на коров вдали, в
полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы города, прижавшегося на берегу тихой, мутной реки. Картины выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка царя.
— Да, — тут многое от церкви, по вопросу об отношении
полов все вообще мужчины
мыслят более или менее церковно. Автор — умный враг и — прав, когда он говорит о «не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она является первопричиной и возбудителем культуры, он, конечно, не мог.
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера, старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал у Самгина никаких
мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и остались только
поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль пути. Пестрые мужики и бабы смотрели вдаль из-под ладоней, картинно стоял пастух в красной рубахе, вперегонки с поездом бежали дети.
Зачем ему эти
поля, мужики и вообще все то, что возбуждает бесконечные, бесплодные думы, в которых так легко исчезает сознание внутренней свободы и права жить по своим законам, теряется ощущение своей самости, оригинальности и думаешь как бы тенями чужих
мыслей?
«Свободным-то гражданином, друг мой, человека не конституции, не революции делают, а самопознание. Ты вот возьми Шопенгауэра, почитай прилежно, а после него — Секста Эмпирика о «Пирроновых положениях». По-русски, кажется, нет этой книги, я по-английски читала, французское издание есть. Выше пессимизма и скепсиса человеческая
мысль не взлетала, и, не зная этих двух ее
полетов, ни о чем не догадаешься, поверь!»
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на
пол, он попытался заснуть и не мог.
Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя...
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут молнии великих радостей и раздаются внезапные удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная
мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с
поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Обломову и хотелось бы, чтоб было чисто, да он бы желал, чтоб это сделалось как-нибудь так, незаметно, само собой; а Захар всегда заводил тяжбу, лишь только начинали требовать от него сметания пыли, мытья
полов и т. п. Он в таком случае станет доказывать необходимость громадной возни в доме, зная очень хорошо, что одна
мысль об этом приводила барина его в ужас.
У Обломова первым движением была эта
мысль, и он быстро спустил ноги на
пол, но, подумав немного, с заботливым лицом и со вздохом, медленно опять улегся на своем месте.
После «тумана» наставало светлое утро, с заботами матери, хозяйки; там манил к себе цветник и
поле, там кабинет мужа. Только не с беззаботным самонаслаждением играла она жизнью, а с затаенной и бодрой
мыслью жила она, готовилась, ждала…
Но, вихрю
мыслей предана,
«Однакож, — говорит она, —
Я помню
поле… праздник шумный…
И Райский развлекался от
мысли о Вере, с утра его манили в разные стороны летучие
мысли, свежесть утра, встречи в домашнем гнезде, новые лица,
поле, газета, новая книга или глава из собственного романа. Вечером только начинает все прожитое днем сжиматься в один узел, и у кого сознательно, и у кого бессознательно, подводится итог «злобе дня».
Дальше из окна видно, как золотится рожь, белеет гречиха, маковый цвет да кашка, красными и розовыми пятнами, пестрят
поля и отвлекают глаза и
мысль от тетрадей.
— Послушен! Не
мыслю… благоговею!.. — бормотал Митя. — Да, гнусно здесь, о, презренно. — И, не выпуская ее из объятий, он опустился подле кровати на
пол, на колена.
Вообще же изложение Ракитина пленило публику независимостию
мысли и необыкновенным благородством ее
полета.
Теперь, Верочка, эти
мысли уж ясно видны в жизни, и написаны другие книги, другими людьми, которые находят, что эти
мысли хороши, но удивительного нет в них ничего, и теперь, Верочка, эти
мысли носятся в воздухе, как аромат в
полях, когда приходит пора цветов; они повсюду проникают, ты их слышала даже от твоей пьяной матери, говорившей тебе, что надобно жить и почему надобно жить обманом и обиранием; она хотела говорить против твоих
мыслей, а сама развивала твои же
мысли; ты их слышала от наглой, испорченной француженки, которая таскает за собою своего любовника, будто горничную, делает из него все, что хочет, и все-таки, лишь опомнится, находит, что она не имеет своей воли, должна угождать, принуждать себя, что это очень тяжело, — уж ей ли, кажется, не жить с ее Сергеем, и добрым, и деликатным, и мягким, — а она говорит все-таки: «и даже мне, такой дурной, такие отношения дурны».
Но это были точно такие же мечты, как у хозяйки
мысль развести Павла Константиныча с женою; такие проекты, как всякая поэзия, служат, собственно, не для практики, а для отрады сердцу, ложась основанием для бесконечных размышлений наедине и для иных изъяснений в беседах будущности, что, дескать, я вот что могла (или, смотря по
полу лица: мог) сделать и хотела (хотел), да по своей доброте пожалела (пожалел).
Одна мощная
мысль Запада, к которой примыкает вся длинная история его, в состоянии оплодотворить зародыши, дремлющие в патриархальном быту славянском. Артель и сельская община, раздел прибытка и раздел
полей, мирская сходка и соединение сел в волости, управляющиеся сами собой, — все это краеугольные камни, на которых созиждется храмина нашего будущего свободно-общинного быта. Но эти краеугольные камни — все же камни… и без западной
мысли наш будущий собор остался бы при одном фундаменте.
Ошибка славян состояла в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь. То, что приходит теперь к сознанию у нас, то, что начинает мерцать в
мысли, в предчувствии, то, что существовало бессознательно в крестьянской избе и на
поле, то теперь только всходит на пажитях истории, утучненных кровью, слезами и потом двадцати поколений.
Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на
полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною.
Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья. «Посмотрим, — говорил он сам себе, — как будет есть Пацюк вареники. Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмакнуть в сметану».
«Мы сидели тогда по углам, понурив унылые головы, со скверным выражением на озлобленных лицах…» «Развив наши мозги на деньги народа, вскормленные хлебом, забранным с его
поля, — станем ли мы в ряды его гонителей?..» В прокламации развивалась
мысль, что интересы учащейся молодежи и народа одни.
Для католической и протестантской
мысли проблема
пола была исключительно проблемой социальной и моральной, но не была проблемой метафизической и космической, как была для
мысли русской.
Во всяком случае, русская
мысль глубоко задумалась над темой о смерти, о победе над смертью, о рождении, о метафизике
пола.
Такое неравномерное распределение
полов неизбежно в ссыльной колонии и уравновешение может произойти только с прекращением ссылки или когда на остров начнет приливать иммиграционный элемент, который сольется со ссыльным, или появится у нас своя мистрис Фрей, которая будет энергически пропагандировать
мысль об отправлении на Сахалин для развития семейственности транспорта честных девушек из бедных семейств.
Труд сего писателя бесполезен не будет, ибо, обнажая шествие наших
мыслей к истине и заблуждению, устранит хотя некоторых от пагубныя стези и заградит
полет невежества; блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель.
Он был большим другом «сановника», развлекал его, и, кроме того, Лизавета Прокофьевна почему-то питала одну странную
мысль, что этот пожилой господин (человек несколько легкомысленный и отчасти любитель женского
пола) вдруг да и вздумает осчастливить Александру своим предложением.
Поверьте, — продолжала она, тихонько поднимаясь с
полу и садясь на самый край кресла, — я часто думала о смерти, и я бы нашла в себе довольно мужества, чтобы лишить себя жизни — ах, жизнь теперь для меня несносное бремя! — но
мысль о моей дочери, о моей Адочке меня останавливала; она здесь, она спит в соседней комнате, бедный ребенок!
В сущности, бабы были правы, потому что у Прокопия с Яшей действительно велись любовные тайные переговоры о вольном золоте. У безответного зыковского зятя все сильнее въедалась в голову
мысль о том, как бы уйти с фабрики на вольную работу. Он вынашивал свою мечту с упорством всех мягких натур и затаился даже от жены. Вся сцена закончилась тем, что мужики бежали с
поля битвы самым постыдным образом и как-то сами собой очутились в кабаке Ермошки.
Целую Аннушку, всех вас обнимаю без различия
пола ивозраста. Хандры у меня нет… О постройке комнаты не бросайте
мысли, ибо я все-таки надеюсь до отъезда что-нибудь устроить по этой части вроде Барбеса…
С пол-аршина длины было это лицо при столь же соразмерной ширине, но не было на нем ни следа
мысли, ни знака жизни.
Нередко мы целыми вечерами просиживали с ним один на один, и, право, это были недурные вечера. За стаканом доброго вина он передавал мне заветнейшие мечты свои и, несмотря на полное отсутствие какой-либо теоретической подготовки, по временам даже поражал меня силою
полета своей
мысли.
— Вот какая вы! — сказала Власова. — Родителей лишились и всего, — она не умела докончить своей
мысли, вздохнула и замолчала, глядя в лицо Наташи, чувствуя к ней благодарность за что-то. Она сидела на
полу перед ней, а девушка задумчиво улыбалась, наклонив голову.
Читатель представляет собой тот устой, на котором всецело зиждется деятельность писателя; он — единственный объект, ради которого горит писательская
мысль. Убежденность писателя питается исключительно уверенностью в восприимчивости читателей, и там, где этого условия не существует, литературная деятельность представляет собой не что иное, как беспредельное
поле, поросшее волчецом, на обнаженном пространстве которого бесцельно раздается голос, вопиющий в пустыне.
И лошаденка, точно поняв его
мысль, начинает бежать рысцой. Спустя часа полтора Иона сидит уже около большой, грязной печи. На печи, на
полу, на скамьях храпит народ. В воздухе «спираль» и духота… Иона глядит на спящих, почесывается и жалеет, что так рано вернулся домой…
Сравнивая почерки обоих, Иван Сергеевич обратил внимание на их резкую разницу: один писал разгонисто, видимо, не только не жалел бумаги, но даже как будто бы формат стеснял его, задерживая быстроту нарождавшейся
мысли, когда и перо едва поспевало за их
полетом...
Запылала радость в груди Серебряного. Взыграло его сердце и забилось любовью к свободе и к жизни. Запестрели в его
мыслях и леса, и
поля, и новые славные битвы, и явился ему, как солнце, светлый образ Елены.
Поле, дорога, звон проволоки, зной и обрывки ленивых
мыслей тянутся, как облака, друг за другом… Путаются, сливаются. Опять прошлое, потом туман, из которого выплывает кусок тракта, обсаженного березками. Полотно заросло травой, пыльная узкая лента как-то осторожно жмется то к одной стороне, то к другой, — видно, что весной здесь езда самая горькая… И в уме Семена Афанасьевича возникает вдруг четверостишие старого «земского поэта...
Все четверо выходят вместе;
Руслан уныньем как убит;
Мысль о потерянной невесте
Его терзает и мертвит.
Садятся на коней ретивых;
Вдоль берегов Днепра счастливых
Летят в клубящейся пыли;
Уже скрываются вдали;
Уж всадников не видно боле…
Но долго всё еще глядит
Великий князь в пустое
полеИ думой им вослед летит.
Она, безмолвна и уныла,
Одна гуляет по садам,
О друге
мыслит и вздыхает
Иль, волю дав своим мечтам,
К родимым киевским
полямВ забвенье сердца улетает...
Иногда я заставал ее перед зеркалом, — она сидела на низеньком кресле, причесывая волосы; концы их лежали на коленях ее, на ручках кресла, спускались через спинку его почти до
полу, — волосы у нее были так же длинны и густы, как у бабушки. Я видел в зеркале ее смуглые, крепкие груди, она надевала при мне лиф, чулки, но ее чистая нагота не будила у меня ощущений стыдных, а только радостное чувство гордости за нее. Всегда от нее исходил запах цветов, защищавший ее от дурных
мыслей о ней.
И, вспоминая недавний разговор, он чувствовал, что не знал хорошо себя самого и что за всем, что он сказал Нилову, — за коровой и хатой, и
полем, и даже за чертами Анны — чудится еще что-то, что манило его и манит, но что это такое — он решительно не мог бы ни сказать, ни определить в собственной
мысли…
Но он тотчас оттолкнул от себя эту
мысль, коварно являвшуюся в минуты, когда злоба к Максиму напрягалась особенно туго; а все другие
мысли, ничего не объясняя, только увеличивали горький и обидный осадок в душе; Кожемякин ворочался на
полу, тяжело прижатый ими, и вздыхал...
Тишина в комнате кажется такой же плотной и серой, точно кошма на
полу. С воли чуть слышно доносятся неясные звуки боязливой и осторожной ночной жизни города, они безличны и не колеблют ни устоявшейся тишины, ни
мысль старика, углублённую в прошлое.