Неточные совпадения
В десять ужин, а после ужина уходит в кабинет и до четырех часов стучит на своем «ремингтоне». Летом тот же режим — только больше на воздухе. Любитель цветов, В.М. Лавров копается в саду, потом ходит за грибами, а по ночам делает переводы на русский язык
польских писателей или просматривает материалы для очередного номера
журнала, которые ему привозили из редакции.
Но я воспользовался его сотрудничеством и, как говорил выше, первый из редакторов
журналов предложил ему роль специального корреспондента по
польскому восстанию.
С замыслом большого романа, названного им"Некуда", он стал меня знакомить и любил подробно рассказывать содержание отдельных глав. Я видел, что это будет широкая картина тогдашней"смуты", куда должна была войти и провинциальная жизнь, и Петербург радикальной молодежи, и даже
польское восстание. Программа была для молодого редактора, искавшего интересных вкладов в свой
журнал, очень заманчива.
Несмотря на то что в моей тогдашней политико-социальной"платформе"были пробелы и недочеты, я искренно старался о том, чтобы в
журнале все отделы были наполнены. Единственный из тогдашних редакторов толстых
журналов, я послал специального корреспондента в Варшаву и Краков во время восстания — Н.В.Берга, считавшегося самым подготовленным нашим писателем по
польскому вопросу. Стоило это, по тогдашним ценам, не дешево и сопряжено было с разными неприятностями и для редакции и для самого корреспондента.
И
журналы в первую голову пострадали от перемены ветра сверху.
Журнал Достоевского был запрещен за весьма невинную статью Н.Н.Страхова о
польском вопросе, а"Современник"и"Русское слово" — вообще за направление.
Журнал попал в мои руки как раз к тому моменту, когда
польское восстание разгорелось и перешло в настоящую партизанскую войну.
Он дельно и в хорошем тоне составлял ежемесячное обозрение с такими подробностями и цитатами с
польского, каких нигде в других
журналах не появлялось, даже и в тех, которые считались радикальнее во всех смыслах, чем наш
журнал.