Неточные совпадения
Навстречу Печорина вышел его лакей и доложил, что сейчас станут закладывать, подал ему ящик с сигарами и,
получив несколько приказаний, отправился хлопотать. Его господин, закурив сигару, зевнул раза два и сел на скамью по другую сторону ворот. Теперь я должен нарисовать его
портрет.
На другой день утром я
получил от соседки записку; это была первая записка от нее. Она очень вежливо и осторожно уведомляла меня, что муж ее недоволен тем, что она мне предложила сделать
портрет, просила снисхождения к капризам больного, говорила, что его надобно щадить, и в заключение предлагала сделать
портрет в другой день, не говоря об этом мужу, — чтоб его не беспокоить.
Скажи Федернелке, что я
получил его фотографический
портрет, готов был расцеловать его, если бы не боялся испортить своим соприкосновением, так живо старческие черты мне напомнили его молодого. Я к нему буду скоро писать. Спасибо за брошюрки. Хотя в них нет ничего особенного, но все-таки прочел их со вниманием, как читаю все, что касается до теперешнего вопроса.
…Я с отрадой смотрю на Аннушку нашу — миловидную наивную болтунью, — в разговоре она милее, нежели на письме… Велел принести папку — отдал Аннушке две иллюминованные литографии (виды Везувия — Неаполь и Сорренто), которые я купил в Москве. Она рисует изрядно. Буду видеть и с карандашом в руках. При этом осмотре моих рисунков директриса
получила в дар
портреты П. Борисова, Волконского и Одоевского…
Проси Дмитрия Ивановича, чтоб он подписался на «Морской сборник» и «Illustration» и велел выслать их Николаю Яковлевечу [Балакшину]. Я не хочу более
получать «Journal de S.-Petersbourg», [«Иллюстрация» — франц. издание; «Петербургская газета».] которым пользовался нынешний год. Все то же, что в «Московских ведомостях», — и иногда даже позже. Стоит то же, что «Illustration», а там я надеюсь найти и
портреты и местности, любопытные в нашем далеке. Деньги за эти издания он вычтет из генварской присылки.
Газету выпустили в день десятилетия смерти Щедрина, и в ней огромный, в полстраницы
портрет его с автографом, стихотворением Елены Буланиной и избранных, не без риска
получить для первого номера цензурную кару, две полосы незабвенных строк автора из его «забытых слов».
— Я сегодня только
получил его; мой добрый Жозеф умер с месяц тому назад; его племянник прислал мне этот
портрет с письмом.
Эта синяя открытка принесла старику много тревоги и хлопот: он
получил ее месяца два тому назад и тотчас же, инстинктом отца, почувствовал, что дело неладно: ведь
портреты бедных людей печатаются лишь тогда, когда эти люди нарушают законы.
Княгиня,
получив записку, окончательно перепугалась.
Портрет она, разумеется, сейчас же послала и приложила к нему еще записочку: „Посылаю вам мою фотографию, но вы спрячьте ее, потому что я сегодня непременно упрошу мужа заехать к вам и сказать мне, что такое с вами?“
Почти семидесятилетний старик, с красивыми седыми волосами на висках, с несколько лукавой кошачьей физиономией и носивший из всех знаков отличия один только
портрет покойного государя […покойного государя — императора Николая I (1796—1855).], осыпанный брильянтами, Михайло Борисович в молодости
получил прекрасное, по тогдашнему времени, воспитание и с первых же шагов на службе быстро пошел вперед.
…Странно… Вот Тит
получил листок бумаги, и на нем ряды черных строчек… Где-то далеко, в захолустном городке Воронежской губернии, их выводила старушка, в старомодном чепце,
портрет которой висит над кроватью Тита. Она запечатала письмо и послала на почту. За тысячу верст оттуда наш верзила почтальон доставляет его Титу… И на листке сохранилась улыбка старушки. Тит раскрывает листок, и лицо его светится ответной улыбкой.
Мысль о том тревожила его весь день и всю ночь, а поутру он
получил от ростовщика
портрет, который принесла ему какая-то женщина, единственное существо, бывшее у него в услугах, объявившая тут же, что хозяин не хочет
портрета, не дает за него ничего и присылает назад.
— Графа Сигизмунда Владиславовича Стоцкого, — продолжал он после некоторой паузы. — Я упросил Савина позволить мне переснять этот
портрет под предлогом, что он очень похож на моего покойного брата, который не снимался при жизни, и
получил разрешение. Хочешь, я покажу тебе его?
Не забыт был милостями и Герман Лесток — участник переворота. В первые дни своего царствования императрица наградила его по-царски. Помимо большого жалованья, он
получал за каждый раз, когда пускал кровь Елизавете Петровне, по две тысячи рублей. Императрица пожаловала ему свой
портрет, осыпанный бриллиантами.
— Ведь
получил же в прошлом году NN табакерку с
портретом, — говорил l’homme à l’esprit profond, [человек глубокого ума,] — почему же SS не может
получить той же награды?