— Зотиха, Марина Петровна, указала нам, — говорили они, и чувствовалось, что для этих людей Марина — большой человек. Он объяснял это тем, что захолустные,
полудикие люди ценят ее деловитый ум, ее знание жизни.
Можно себе представить положение моей матери (ей было тогда семнадцать лет) среди этих
полудиких людей с бородами, одетых в нагольные тулупы, говорящих на совершенно незнакомом языке, в небольшой закоптелой избе, и все это в ноябре месяце страшной зимы 1812 года.
Это введение понятия о судьбе в науку посредством эстетического воззрения на сущность трагического было сделано с чрезвычайным глубокомыслием, свидетельствующим о великой силе умов, трудившихся над примирением чуждых науке воззрений на жизнь с понятиями науки; но эта глубокомысленная попытка служит решительным доказательством того, что подобные стремления никогда не могут быть успешны: наука может только объяснить происхождение фантастических мнений
полудикого человека, но не примирить их с истиною.
Дикарь или
полудикий человек не представляет себе жизни иной, как та, которую знает он непосредственно, как человеческую жизнь; ему кажется, что дерево говорит, чувствует, наслаждается и страдает, подобно человеку; что животные действуют так же сознательно, как человек, — у них свой язык; даже и на человеческом языке не говорят они только потому, что хитры и надеются выиграть молчанием больше, нежели разговорами.
Эта случайность, расстраивающая наши планы, кажется
полудикому человеку, как мы сказали, делом человекообразного существа, судьбы; из этого основного характера, замечаемого в случае, или судьбе, сами собою следуют все качества, придаваемые судьбе современными дикарями, очень многими восточными народами и старинными греками.
«Воспитанная литераторами, публицистами, «критически мыслящая личность» уже сыграла свою роль, перезрела, отжила. Ее мысль все окисляет, покрывая однообразной ржавчиной критицизма. Из фактов совершенно конкретных она делает не прямые выводы, а утопические, как, например, гипотеза социальной, то есть — в сущности, социалистической революции в России, стране
полудиких людей, каковы, например, эти «взыскующие града». Но, назвав людей полудикими, он упрекнул себя...
Неточные совпадения
Действительно, это был он. Среди рдеющего кругом хвороста темная,
полудикая фигура его казалась просветлевшею.
Людям виделся не тот нечистоплотный, блуждающий мутными глазами Архипушко, каким его обыкновенно видали, не Архипушко, преданный предсмертным корчам и, подобно всякому другому смертному, бессильно борющийся против неизбежной гибели, а словно какой-то энтузиаст, изнемогающий под бременем переполнившего его восторга.
«Сколько ценнейших сил, упрямого учительства тратится на эту
полудикую, полуграмотную массу
людей. В сущности, они не столько помогают, как мешают жить».
«Это и есть те
полудикие, но не повихнутые цивилизациею
люди, с которыми должно начинать дело», — подумал Райнер и с тех пор всю нравственную нечисть этих
людей стал рассматривать как остатки дикости свободолюбивых, широких натур.
«Для того, чтобы произошел этот процесс охристианения всех
людей, чтобы все
люди одни за другими перешли от языческого жизнепонимания к христианскому и добровольно отказывались бы от власти и богатства и никто бы не желал пользоваться ими, нужно, чтобы не только переделались в христианство все те грубые,
полудикие, совершенно не способные воспринять христианство и следовать ему,
люди, которых всегда много среди каждого христианского общества, но и все дикие и вообще нехристианские народы, которых еще так много вне его.
Несмотря на то, этот христианский народец, закинутый в уголок земли, окруженный
полудикими магометанскими племенами и солдатами, считает себя на высокой степени развития и признает
человеком только одного казака; на всё же остальное смотрит с презрением.
Наивность простого
человека погибает, как скоро касается до него цивилизация; народные песни исчезают, когда обращают на них внимание, начинают собирать их; живописный костюм
полудиких народов перестает им нравиться, когда они видят кокетливый фрак живописца, пришедшего изучать их; если цивилизация, прельстившись живописным нарядом, хочет сохранить его, он уже обратился в маску, и народ покидает его.
Озабоченный как внутренними смутами, так и внешними делами — непрестанными войнами, царь Иоанн Васильевич не мог ни утвердить свою власть над далекой Сибирью, ни охранить спокойствия русских владений между Камою и Двиною, где издавна уже были поселки
людей, привлеченных туда естественным изобилием почвы, дешевизной жизненных припасов и выгодами мены с соседними
полудикими охотничьими народами, доставлявшими в изобилии драгоценные меха.