Неточные совпадения
Соединение пяти неприятных звуков этого слова как будто требовало, чтоб его произносили шепотом. Клим Иванович Самгин чувствовал, что
по всему телу, обессиливая его, растекается жалостная и скучная тревога. Он остановился, стирая платком пот со лба, оглядываясь. Впереди, в лунном тумане, черные деревья похожи на холмы, белые виллы напоминают часовни богатого кладбища.
Дорога, путаясь между этих вилл,
ползет куда-то вверх…
Ползу по огороду между гряд и вижу: часовой стоит на моей
дороге…
А за кладбищем дымились кирпичные заводы. Густой, черный дым большими клубами шел из-под длинных камышовых крыш, приплюснутых к земле, и лениво поднимался вверх. Небо над заводами и кладбищем было смугло, и большие тени от клубов дыма
ползли по полю и через
дорогу. В дыму около крыш двигались люди и лошади, покрытые красной пылью…
— Ела я и всё думала про Перфишкину дочку… Давно я о ней думаю… Живёт она с вами — тобой да Яковом, — не будет ей от того добра, думаю я… Испортите вы девчонку раньше время, и пойдёт она тогда моей
дорогой… А моя
дорога — поганая и проклятая… не ходят
по ней бабы и девки, а, как черви,
ползут…
Знай она русскую грамматику, она доказала бы, как дважды два — четыре, что вредный коммунизм, и под землей и
по земле, и под водой и
по воде, как червь или, лучше сказать, как голодный немец,
ползет, прокладывая себе
дорогу в сердца простодушных обывателей российских весей и градов!
Дорога все становилась тяжелее и снежистее: прежнего веселого стука под полозьями не было и помина, а напротив, возок
полз по рыхлому наносу и скоро начал бoчить то в одну, то в другую сторону.
Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось. Выехали на
дорогу, с версту этак проехали; гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил коней, оглядываюсь: Кузьма из кустов
ползет на
дорогу. Встал обок
дороги, смотрит на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты, окаянная сила! У меня и то кошки
по сердцу скребнули, а барыня моя, гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается. На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»
Через четверть часа весь отряд в беспорядке выехал из станка и потянулся
по дороге, которая, змеясь под светом выглянувшей луны,
ползла к темневшим за равниною скалам.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошел
по дороге, — ногу волочит, а сам все на зарево поглядывает, где месяц встает.
Дорогу он узнал. Прямиком идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешел он речку, — побелел уже свет за горой. Пошел лощиной, идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится.
Ползет под гору тень, все к нему приближается.
Коллежский асессор заморгал глазами и почувствовал, что
по его щекам
ползет что-то вроде мурашек… Он завернул младенца, взял его под мышку и зашагал дальше. Всю
дорогу, до самой дачи Мелкина, в его голове толпились социальные вопросы, а в груди царапала совесть.
Особенной свежестью росы еще отзывался этот воздух. Ночи стали уже холодные, и вниз
по лощине, куда Теркин повернул
по дороге в овражек, белая пелена покрывала озимые всходы. И
по деревьям овражка
ползли разрывчатые куски жидкого тумана.
Около
дороги, на рубеже, стояла каменная баба. Косарь сел к ее подножию. В ушах звенело и со звоном проходило
по голове, в глазах мутилось от жары и голода. Больная ступня ныла, и тупая боль
ползла от нее через колено в пах.
Теперь
дороги были просторны и пусты, большинство обозов уже ушло на север. Носились слухи, что вокруг рыщут шайки хунхузов и нападают на отдельно идущие части.
По вечерам, когда мы шли в темноте
по горам, на отрогах сопок загадочно загоралась сухая прошлогодняя трава, и длинные ленты огня
ползли мимо нас, а кругом была тишина и безлюдие.
Между тем среди жужжания народа, на двор собравшегося, послышались шум колес, удары бича и ржание лошадей. Со всех сторон катились, неслись и
ползли берлины [Берлина — четырехместная закрытая коляска.], одноколки, колымаги, скакали верховые; все
дороги заклубились от пыли, а на перекрестке стояла целая туча, как на батарее во время сражения. Все спешило, будто
по пути жизни мчались ко двору фортуны ее искатели.
Идут
по шоссе и проселкам,
ползут на автомобилях, едут
по железным
дорогам в набитых вагонах, залетают вперед на аэропланах и бросают бомбы, перескакивают от кочки к кочке, прячутся за бугорками, выглядывают, перебегают еще на шаг, еще на версту ближе ко мне, скалятся, ляскают зубами, волокут ножи и пушки, прицеливаются, видят вдали дом и поскорее зажигают его — и все идут, все идут!