Неточные совпадения
Трудись! Кому вы вздумали
Читать такую проповедь!
Я не крестьянин-лапотник —
Я Божиею милостью
Российский дворянин!
Россия — не неметчина,
Нам чувства деликатные,
Нам гордость внушена!
Сословья благородные
У нас труду не учатся.
У нас чиновник плохонький,
И тот
полов не выметет,
Не станет печь топить…
Скажу я вам, не хвастая,
Живу
почти безвыездно
В деревне сорок лет,
А от ржаного колоса
Не отличу ячменного.
А мне поют: «Трудись...
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность
и был столь охоч до женского
пола, что увеличил глуповское народонаселение
почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы
и в нижнем этаже красили, в верхнем уже
почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный
пол был еще не кончен,
и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
Мы ехали рядом, молча, распустив поводья,
и были уж
почти у самой крепости: только кустарник закрывал ее от нас. Вдруг выстрел… Мы взглянули друг на друга: нас поразило одинаковое подозрение… Опрометью поскакали мы на выстрел — смотрим: на валу солдаты собрались в кучу
и указывают в
поле, а там летит стремглав всадник
и держит что-то белое на седле. Григорий Александрович взвизгнул не хуже любого чеченца; ружье из чехла —
и туда; я за ним.
Когда, подставивши стул, взобрался он на постель, она опустилась под ним
почти до самого
пола,
и перья, вытесненные им из пределов, разлетелись во все углы комнаты.
И из этого мглистого, кое-как набросанного
поля выходили ясно
и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки в первые месяцы после выпуска, ее белое,
почти простое платьице, легко
и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях.
В окна, обращенные на лес, ударяла
почти полная луна. Длинная белая фигура юродивого с одной стороны была освещена бледными, серебристыми лучами месяца, с другой — черной тенью; вместе с тенями от рам падала на
пол, стены
и доставала до потолка. На дворе караульщик стучал в чугунную доску.
Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который возил с собою хорунжий для вязания пленных,
и его же шнуром связал его по рукам в по ногам, прицепил конец веревки к седлу
и поволок его через
поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли отдать последнюю
честь атаману.
—
И это мне в наслаждение!
И это мне не в боль, а в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы
и даже раз стукнувшись лбом об
пол. Спавший на
полу ребенок проснулся
и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал
и бросился к сестре в страшном испуге,
почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
— А журнал, это есть, братец ты мой, такие картинки, крашеные,
и идут они сюда к здешним портным каждую субботу, по
почте, из-за границы, с тем то есть, как кому одеваться, как мужскому, равномерно
и женскому
полу. Рисунок, значит. Мужской
пол все больше в бекешах пишется, а уж по женскому отделению такие, брат, суфлеры, что отдай ты мне все, да
и мало!
— Долой с квартир! Сейчас! Марш! —
и с этими словами начала хватать все, что ни попадалось ей под руку из вещей Катерины Ивановны,
и скидывать на
пол.
Почти и без того убитая, чуть не в обмороке, задыхавшаяся, бледная, Катерина Ивановна вскочила с постели (на которую упала было в изнеможении)
и бросилась на Амалию Ивановну. Но борьба была слишком неравна; та отпихнула ее, как перышко.
Не шевеля
почти и поводов,
Конь слушался его лишь слов.
«Таких коней
и взнуздывать напрасно»,
Хозяин некогда сказал:
«Ну, право, вздумал я прекрасно!»
И, в
поле выехав, узду с Коня он снял.
Почти в каждом учителе Клим открывал несимпатичное
и враждебное ему, все эти неряшливые люди в потертых мундирах смотрели на него так, как будто он был виноват в чем-то пред ними.
И хотя он скоро убедился, что учителя относятся так странно не только к нему, а
почти ко всем мальчикам, все-таки их гримасы напоминали ему брезгливую мину матери, с которой она смотрела в кухне на раков, когда пьяный продавец опрокинул корзину
и раки, грязненькие, суховато шурша, расползлись по
полу.
С кушетки свесилась правая рука Лютова, пальцы ее нехорошо изогнуты, растопырены, точно готовились схватить что-то, а указательный вытянут
и указывает в
пол,
почти касаясь его. Срывая перчатки с рук своих, Алина причитала...
Клим промолчал, присматриваясь, как в красноватом луче солнца мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто видя в воздухе неподвижную точку, долго дрожали над нею, не решаясь сесть, затем падали
почти до
пола и снова взлетали к этой невидимой точке. Клим показал глазами на тетрадку...
«Да, познание автоматично
и почти бессмысленно, как инстинкт
пола», — строго сказал Самгин себе
и снова вспомнил Марину; улыбаясь, она говорила...
Он исчез. Парень подошел к столу, взвесил одну бутылку, другую, налил в стакан вина, выпил, громко крякнул
и оглянулся, ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый глаз
почти затек, подбородок
и шея вымазаны кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом,
и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до
полы,
и, когда парень пил вино, — весь бок его обнажился.
В столовую птицей влетела Любаша Сомова; за нею по
полу тащился плед;
почти падая, она, как слепая, наткнулась на стол
и, задыхаясь, пристукивая кулаком, невероятно быстро заговорила...
«Свободным-то гражданином, друг мой, человека не конституции, не революции делают, а самопознание. Ты вот возьми Шопенгауэра,
почитай прилежно, а после него — Секста Эмпирика о «Пирроновых положениях». По-русски, кажется, нет этой книги, я по-английски читала, французское издание есть. Выше пессимизма
и скепсиса человеческая мысль не взлетала,
и, не зная этих двух ее
полетов, ни о чем не догадаешься, поверь!»
Чешуйчатые ноги ее
почти не касались
пола, тяжелые космы волос, переплетенных водорослями, оттягивали голову ее назад, мелкие, рыбьи зубы ее блестели голодно
и жадно.
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода осталось у Самгина
почти на все время его жизни в странном городе, построенном на краю бесплодного, печального
поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового леса — «Савелова грива»
и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики
и церкви Нижнего Новгорода.
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы,
почти бегом протащил за собою десятка три шагов
и, посадив на ворох валежника в саду, встал против, махая в лицо его черной
полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что
и борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось
и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
— Бердников, Захарий Петров, — сказал он высоким,
почти женским голосом. Пухлая, очень теплая рука, сильно сжав руку Самгина, дернула ее книзу, затем Бердников, приподняв
полы сюртука, основательно уселся в кресло, вынул платок
и крепко вытер большое, рыхлое лицо свое как бы нарочно для того, чтоб оно стало виднее.
Круг людей медленно двигался справа налево, двигался всей массой
и почти бесшумно, едва слышен был шорох подошв о дерево
пола. Когда кончили петь, — заговорила Марина...
Есть еще сибариты, которым необходимы такие дополнения в жизни: им скучно без лишнего на свете. Кто подаст куда-то запропастившуюся табакерку или поднимет упавший на
пол платок? Кому можно пожаловаться на головную боль с правом на участие, рассказать дурной сон
и потребовать истолкования? Кто
почитает книжку на сон грядущий
и поможет заснуть? А иногда такой пролетарий посылается в ближайший город за покупкой, поможет по хозяйству — не самим же мыкаться!
Но зачем пускал их к себе Обломов — в этом он едва ли отдавал себе отчет. А кажется, затем, зачем еще о сю пору в наших отдаленных Обломовках, в каждом зажиточном доме толпится рой подобных лиц обоего
пола, без хлеба, без ремесла, без рук для производительности
и только с желудком для потребления, но
почти всегда с чином
и званием.
Двор был полон всякой домашней птицы, разношерстных собак. Утром уходили в
поле и возвращались к вечеру коровы
и козел с двумя подругами. Несколько лошадей стояли
почти праздно в конюшнях.
К вечеру второго дня нашли Веру, сидящую на
полу, в углу большой залы, полуодетую. Борис
и жена священника, приехавшая в тот день,
почти силой увели ее оттуда
и положили в постель.
Не только Райский, но
и сама бабушка вышла из своей пассивной роли
и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку, бросила
почти хозяйство, забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов
и не выезжала в
поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
Около избушки не было ни дворика, ни загородки. Два окна выходили к огородам, а два в
поле. Избушка
почти вся была заставлена
и покрыта лопатами, кирками, граблями, грудами корзин, в углу навалены были драницы, ведра
и всякий хлам.
Но он простоял недолго, не успел
и проговорить, как вдруг костыль его, на который он упирался всею тяжестью тела, как-то скользнул по ковру,
и так как «ноженьки»
почти совсем не держали его, то
и грохнулся он со всей высоты на
пол.
Одни из них возятся около волов, другие работают по
полям и огородам, третьи сидят в лавочке
и продают какую-нибудь дрянь; прочие покупают ее, едят, курят, наконец, многие большею частью сидят кучками всюду на улице, в садах, в переулках, в
поле и почти все с петухом под мышкой.
Я познакомился с ними, мы пошли за город, к мосту, через мост по
полю,
и уже темным вечером,
почти ощупью, воротились в город.
Еду я все еще по пустыне
и долго буду ехать: дни, недели,
почти месяцы. Это не поездка, не путешествие, это особая жизнь: так длинен этот путь, так однообразно тянутся дни за днями, мелькают станции за станциями, стелются бесконечные снежные
поля, идут по сторонам Лены высокие горы с красивым лиственничным лесом.
Рядом с женщиной сидела, далеко не доставая ногами до
пола, семилетняя девочка в новом сарафанчике с косичкой
почти белых волос
и не переставая щелкала семечки.
Но когда опрос перешел к защитнику, тот,
почти и не пробуя опровергать показание, вдруг завел речь о том, что ямщик Тимофей
и другой мужик Аким подняли в Мокром, в этот первый кутеж, еще за месяц до ареста, сто рублей в сенях на
полу, оброненные Митей в хмельном виде,
и представили их Трифону Борисовичу, а тот дал им за это по рублю.
Неутешная супруга Ефима Петровича,
почти тотчас же по смерти его, отправилась на долгий срок в Италию со всем семейством, состоявшим все из особ женского
пола, а Алеша попал в дом к каким-то двум дамам, которых он прежде никогда
и не видывал, каким-то дальним родственницам Ефима Петровича, но на каких условиях, он сам того не знал.
Стояло
и торчало где-то какое-то существо или предмет, вроде как торчит что-нибудь иногда пред глазом,
и долго, за делом или в горячем разговоре, не замечаешь его, а между тем видимо раздражаешься,
почти мучаешься,
и наконец-то догадаешься отстранить негодный предмет, часто очень пустой
и смешной, какую-нибудь вещь, забытую не на своем месте, платок, упавший на
пол, книгу, не убранную в шкаф,
и проч.,
и проч.
— Э, черт! Этого недоставало, — пробормотал он со злобой, быстро переложил из правой руки кредитки в левую
и судорожно выдернул из кармана платок. Но
и платок оказался весь в крови (этим самым платком он вытирал голову
и лицо Григорию): ни одного
почти местечка не было белого,
и не то что начал засыхать, а как-то заскоруз в комке
и не хотел развернуться. Митя злобно шваркнул его об
пол.
На другой же день после разговора своего с Алешей в
поле, после которого Митя
почти не спал всю ночь, он явился в дом Самсонова около десяти часов утра
и велел о себе доложить.
Но женский
пол он, кажется, так же презирал, как
и мужской, держал себя с ним степенно,
почти недоступно.
В районе верховьев Уссури
и южнее наблюдается обратное явление: там липа хотя
и растет в виде большого дерева, но
почти всегда внутри
полая.
Сидит он обыкновенно в таких случаях если не по правую руку губернатора, то
и не в далеком от него расстоянии; в начале обеда более придерживается чувства собственного достоинства
и, закинувшись назад, но не оборачивая головы, сбоку пускает взор вниз по круглым затылкам
и стоячим воротникам гостей; зато к концу стола развеселяется, начинает улыбаться во все стороны (в направлении губернатора он с начала обеда улыбался), а иногда даже предлагает тост в
честь прекрасного
пола, украшения нашей планеты, по его словам.
Он
почти постоянно, если можно так выразиться, экзаменовал Малек-Аделя; уезжал на нем куда-нибудь подальше в
поле и ставил его на пробу; или уходил украдкой в конюшню, запирал за собою дверь
и, ставши перед самой головой коня, заглядывал ему в глаза, спрашивал шепотом: «Ты ли это?
Да
и мебель
почти вся такая же, — мебель из дерева тут лишь каприз, она только для разнообразия, но из чего ж вся остальная мебель, потолки
и полы?
В дворне его считали блаженным.
Почти такого же взгляда держались отец
и тетеньки-сестрицы. Матушка, хотя внутренне негодовала, что он только лбом об
пол стучит, однако терпела.
В таком же беспорядочном виде велось хозяйство
и на конном
и скотном дворах. Несмотря на изобилие сенокосов, сена
почти никогда недоставало,
и к весне скотина выгонялась в
поле чуть живая. Молочного хозяйства
и в заводе не было. Каждое утро посылали на скотную за молоком для господ
и были вполне довольны, если круглый год хватало достаточно масла на стол. Это было счастливое время, о котором впоследствии долго вздыхала дворня.
Почти нет той минуты в сутках, чтобы в последовских
полях не кипела работа; три часа в течение дня
и немногим более в течение ночи — вот все, что остается крестьянину для отдыха.
В 1876 году здесь жил, еще будучи маленьким актером Малого театра, М. В. Лентовский: бедный номеришко, на четвертом этаже, маленькие два окна,
почти наравне с
полом, выходившие во двор, а имущества всего — одно пальтишко, гитара
и пустые бутылки.
Дверь в кабинет отворена… не более, чем на ширину волоса, но все же отворена… а всегда он запирался. Дочь с замирающим сердцем подходит к щели. В глубине мерцает лампа, бросающая тусклый свет на окружающие предметы. Девочка стоит у двери. Войти или не войти? Она тихонько отходит. Но луч света, падающий тонкой нитью на мраморный
пол, светил для нее лучом небесной надежды. Она вернулась,
почти не зная, что делает, ухватилась руками за половинки приотворенной двери
и… вошла.