Неточные совпадения
В эту минуту возврата в
прошлое Самгин впервые почувствовал нечто новое: как будто все, что память
показывала ему, ожило вне его, в тумане отдаленном, но все-таки враждебном ему.
— Я вам скажу, — продолжал все так же своему соседу Иван Иванович,
показывая вид, будто бы он не слышал слов Григория Григорьевича, — что
прошлый год, когда я отправлял их в Гадяч, давали по пятидесяти копеек за штуку. И то еще не хотел брать.
— Я тебе наперво домишко свой
покажу, Михей Зотыч, — говорил старик Малыгин не без самодовольства, когда они по узкой лесенке поднимались на террасу. — В
прошлом году только отстроился. Раньше-то некогда было. Семью на ноги поднимал, а меня господь-таки благословил: целый огород девок. Трех с рук сбыл, а трое сидят еще на гряде.
Мы должны были в последних главах
показать ее обстановку для того, чтобы не возвращаться к
прошлому и, не рисуя читателю мелких и неинтересных сцен однообразной уездной жизни, выяснить, при каких декорациях и мотивах спокойная головка Женни доходила до составления себе ясных и совершенно самостоятельных понятий о людях и их деятельности, о себе, о своих силах, о своем призвании и обязанностях, налагаемых на нее долгом в действительном размере ее сил.
— Филипцево
показываю! или своего места не узнал! Вон и осина, на которой
прошлого осенью Онисим Дылда повесился!
— А я, мой друг, так-таки и не читала ничего твоего.
Показывал мне
прошлою зимой Филофей Павлыч в ведомостях объявление, что книга твоя продается, — ну, и сбиралась всё выписать, даже деньги отложила. А потом, за тем да за сем — и пошло дело в длинный ящик! Уж извини, Христа ради, сама знаю, что не по-родственному это, да уж…
— Да и вообще ваше поведение… — продолжал жестоким тоном Шульгович. — Вот вы в
прошлом году, не успев прослужить и года, просились, например, в отпуск. Говорили что-то такое о болезни вашей матушки,
показывали там письмо какое-то от нее. Что ж, я не смею, понимаете ли — не смею не верить своему офицеру. Раз вы говорите — матушка, пусть будет матушка. Что ж, всяко бывает. Но знаете — все это как-то одно к одному, и, понимаете…
И в этот день, когда граф уже ушел, Александр старался улучить минуту, чтобы поговорить с Наденькой наедине. Чего он не делал? Взял книгу, которою она, бывало, вызывала его в сад от матери,
показал ей и пошел к берегу, думая: вот сейчас прибежит. Ждал, ждал — нейдет. Он воротился в комнату. Она сама читала книгу и не взглянула на него. Он сел подле нее. Она не поднимала глаз, потом спросила бегло, мимоходом, занимается ли он литературой, не вышло ли чего-нибудь нового? О
прошлом ни слова.
Если я позволил себе привести это
прошлое газеты, то только для того, чтобы
показать, что «Русские ведомости» с самого рождения своего были идейной газетой, а не случайным коммерческим или рекламным предприятием. Они являлись противовесом казенным правительственным «Московским ведомостям».
— И
покажу, если, впрочем, в зоологический сад не отдал. У меня денег пропасть, на сто лет хватит. В
прошлом году я в Ниццу ездил — смотрю, на горе у самого въезда замок Одиффре стоит. Спрашиваю: что стоит? — миллион двести тысяч! Делать нечего, вынул из кармана деньги и отсчитал!
Прохор. Вот что, — давайте-ка пошлем к чертовой матери все это: семейность,
прошлое и — все вообще. Сочиним маленький кавардак, покуда хозяйки нет! Я тебе, Рахиль, плясуна
покажу, эх ты! Ахнешь! Ну-ка, Люда, зови Пятеркина…
— Вот этого-то не можете сказать, любезнейший друг и благодетель, чтобы я старался обижать. Вспомните сами: я не сказал вам ни одного слова
прошлый год, когда вы выстроили крышу целым аршином выше установленной меры. Напротив, я
показал вид, как будто совершенно этого не заметил. Верьте, любезнейший друг, что и теперь бы я совершенно, так сказать… но мой долг, словом, обязанность требует смотреть за чистотою. Посудите сами, когда вдруг на главной улице…
Прошлое дело, а в этом случае чуть ли они не схитрили, как
покажут последствия.
Иван Иванович. Попробуем. Диана божественная! (Целует ее руку.) Помните, матушка,
прошлый год? Ха-ха! Люблю таких особ, побей меня бог! Не люблю малодушия! Вот она где самая-то и есть эмансипация женская! Ее в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамилькарами пахнет! Воевода, совсем воевода! Дай ей эполеты, и погиб мир! Поедем! И Сашку с собой возьмем! Всех возьмем!
Покажем им, что значит кровь военная, Диана божественная, ваше превосходительство, Александра Македонская!
— Я исправник и спрашиваю тебя затем, что купец, с каким ты ночевал
прошлую ночь, зарезан.
Покажи вещи, а вы обыщите его.
Обстоятельства, однако, скоро
показали, что, рассуждая таким образом, я очень грубо заблуждался. Привычка к литературным прегрешениям, как мы скоро увидим, не оставляет литературных духов и за гробом, а читателю будет предстоять задача решить: в какой мере эти духи действуют успешно и остаются верны своему литературному
прошлому.
— Да вам бы, почтеннейший Дмитрий Петрович, ей-Богу, не грешно было по-дружески со мной обойтись, — мягко и вкрадчиво заговорил Смолокуров. — Хоть попомнили бы, как мы с вами в
прошлом году дружелюбно жили здесь, у Макарья. Опять же ввек не забуду я вашей милости, как вы меня от больших убытков избавили, — помните,
показали в Рыбном трактире письмо из Петербурга. Завсегда помню выше благодеяние и во всякое время желаю заслужить…
Топпи, уже знакомый с Римом, блаженно внюхивался в каждую темную громаду церкви и своим длинным пальцем
показывал Мне остатки старого Рима, влипшие в огромные и гладкие стены новых домов: как будто настоящее бомбардировали снарядами
прошлого и они застряли в кирпиче.
Я говорю: чрезвычайно честный, потому что в
прошлом году был случай, в котором он
показал весьма очевидно это характеристическое свойство.
— Хорошо! Очень хорошо! — перебил Ершаков, двигаясь на стуле. — Даже не ожидал, что так сочините. Ловко! Только вот что, милый друг… нужно тут как-нибудь тень навести, затуманить, как-нибудь этак, знаешь, фокус устроить… Публикуем мы тут, что фирма только что получила партию свежих первосборных весенних чаев сезона 1885 года… Так? А нужно кроме того
показать, что эти только что полученные чаи лежат у нас в складе уже три года, но, тем не менее, будто из Китая мы их получили только на
прошлой неделе.
Он до самой зари рассказывал офицерам эпизоды из своего хорошего
прошлого, водил их по комнатам,
показывал дорогие картины, старые гравюры, редкое оружие, читал подлинные письма высокопоставленных людей, а измученные, утомленные офицеры слушали, глядели и, тоскуя по постелям, осторожно зевали в рукава; когда наконец хозяин отпустил их, спать было уже поздно.
— Ты опять за свое… Сказывал я тебе, тельник на нем надет был золотой с алмазами, не холопьему же отродью надевать такой будут. До конца
прошлого года хранил я его у себя в образной, не раз и тебе его
показывал, и только с месяц тому назад, как Якову исполнилось восемнадцать лет, возвратил ему. Да и по лицу, по сложению, по разуму его видна порода, не меня кому-либо учить различать людей…
События последнего времени
показали, что ваша
прошлая деятельность, в связи с настоящею рыцарскою доблестью нашего государя, сделали то, что дуновение вихря политических страстей было остановлено в самом начале преданной армией, вы подготовили — государь довершил спасение спокойствия Империи…
— Нет, Иван Иванович, не до сна ей теперь, видно, как и мне, свежа еще горечь разлуки… Вот я
прошлую ночь напролет глаз сомкнуть не мог. Люди-то вон как притомились, — он жестом руки
показал на спящих казаков, — а у меня сна ни в одном глазу…
Прошлую зиму у Кирилла Григорьевича обедал однажды австрийский посол граф Эстергази и
показывал за столом богатую табакерку, подаренную ему государыней.
И решила я тогда, что дождусь я приезда вашего, свой грех
прошлый с ним вам, как на духу, выложу, возьму Мишутку, да и попрощаюсь с его сиятельством, не
показав ему горя моего тайного…