Неточные совпадения
Наверное, впрочем, неизвестно, хотя в
показаниях крестьяне выразились прямо, что земская
полиция был-де блудлив, как кошка, и что уже не раз они его оберегали и один раз даже выгнали нагишом из какой-то избы, куда он было забрался.
Возвратясь домой, он увидал у ворот полицейского, на крыльце дома — другого; оказалось, что
полиция желала арестовать Инокова, но доктор воспротивился этому; сейчас приедут полицейский врач и судебный следователь для проверки
показаний доктора и допроса Инокова, буде он окажется в силах дать
показание по обвинению его «в нанесении тяжких увечий, последствием коих была смерть».
Список был длинный; четверо из свидетелей не явились: Миусов, бывший в настоящее время уже в Париже, но
показание которого имелось еще в предварительном следствии, госпожа Хохлакова и помещик Максимов по болезни и Смердяков за внезапною смертью, причем было представлено свидетельство от
полиции.
Пристав принял
показания, и дело пошло своим порядком,
полиция возилась, уголовная палата возилась с год времени; наконец суд, явным образом закупленный, решил премудро: позвать мужа Ярыжкиной и внушить ему, чтоб он удерживал жену от таких наказаний, а ее самое, оставя в подозрении, что она способствовала смерти двух горничных, обязать подпиской их впредь не наказывать.
— По фамилии не могу знать-с, а величали его тут Михаилом Трофимычем. (Скажу здесь мимоходом, что я доискивался некоего Михаила Трофимыча Тебенькова, который, давши, по сношению моему с NN
полицией, недостаточное
показание, неизвестно куда потом скрылся. Можно себе представить мое радостное изумление при словах Маслобойникова.)
И только спустя пять дней хозяйку вызвали в
полицию для снятия
показаний об ее пропавшем жильце. Честная, толстая, сорокапятилетняя женщина, вдова консисторского чиновника, чистосердечно рассказала все, что ей было известно: жилец ее был человек тихий, бедный, глуповатый, умеренный в еде, вежливый; не пил, не курил, редко выходил из дому и у себя никого не принимал.
Да и вообще он ни крошечки не верит в успех дознания и поисков. Он даже не очень охотно давал
показание в участке, где продиктовал текст заявления, появившегося на другой день в газетах. А сегодня, когда он подал новое письменное заявление начальнику сыскной
полиции, вон в той большой комнате, ему хотелось сказать...
— Господа судьи, — начал он, — на скромной скамье подсудимых суда исправительной
полиции сидит в настоящую минуту человек далеко не скромный. Вы только что слышали
показания свидетелей, обрисовавших вам возмутительное поведение подсудимого, по отношению к полицейскому сержанту Флоке и комиссару Морелю. Неудовольствовавшись этим, обвиняемый позволил себе бранить неприличными словами Французскую республику и высших представителей.
Я надеюсь, что суд в этом со мною согласится.
Показаниям же госпожи де Межен не может быть дано веры, так как суду хорошо известны отношения к ней обвиняемого, его любовь и преданность ему. Что же касается обвинения обоих подсудимых в оскорблении словами и действиями полицейского комиссара и агентов
полиции, а также в сопротивлении властям, то все это доказано и не отрицается самими обвиняемыми. О чем же тогда говорить, как не о применении закона?