Неточные совпадения
— Да не позабудьте, Иван Григорьевич, —
подхватил Собакевич, — нужно будет свидетелей, хотя по два
с каждой стороны. Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома, за него все делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты, да еще тут много есть, кто поближе, — Трухачевский, Бегушкин, они все даром бременят
землю!
— Да, да, —
подхватил он со вздохом, — вы правы; все это очень плохо и незрело, что делать! Не учился я как следует, да и проклятая славянская распущенность берет свое. Пока мечтаешь о работе, так и паришь орлом:
землю, кажется, сдвинул бы
с места — а в исполнении тотчас слабеешь и устаешь.
— Милый князь, — как-то опасливо
подхватил поскорее князь Щ., переглянувшись кое
с кем из присутствовавших, — рай на
земле нелегко достается; а вы все-таки несколько на рай рассчитываете; рай — вещь трудная, князь, гораздо труднее, чем кажется вашему прекрасному сердцу. Перестанемте лучше, а то мы все опять, пожалуй, сконфузимся, и тогда…
— То-то вот и оно-то, што в орде хрестьянину самый раз, старички, —
подхватывал Тит заброшенное словечко. —
Земля в орде новая, травы ковыльные, крепкие, скотина всякая дешевая… Все к нам на заводы
с той стороны везут, а мы, этово-тово, деньги им травим.
— Постойте, я вам принесу книжку. Вы из нее хоть главные факты узнаете. Так слушайте же песню… Впрочем, я вам лучше принесу написанный перевод. Я уверен, вы полюбите нас: вы всех притесненных любите. Если бы вы знали, какой наш край благодатный! А между тем его топчут, его терзают, —
подхватил он
с невольным движением руки, и лицо его потемнело, — у нас все отняли, все: наши церкви, наши права, наши
земли; как стадо гоняют нас поганые турки, нас режут…
Левой рукой Олеся быстро сучила белую, мягкую, как шелк, кудель, а в правой у нее
с легким жужжанием крутилось веретено, которое она то пускала падать почти до
земли, то ловко
подхватывала его и коротким движением пальцев опять заставляла вертеться.
— Ну и пойди туда. Чего корячишься? — говорил Шабалин,
подхватывая Зотушку под руку. — Вот я тебе покажу, как не принимаешь… Такой состав у меня есть, что рога в
землю с двух рюмок.
— Ты, Ваня?.. Ах, как я испужалась! — проговорила Дуня
с замешательством. — Я вот сидела тут на берегу… Думала невесть что… вскочила, так инда
земля под ногами посыпалась… Ты, я чай, слышал, так и загремело? —
подхватила она скороговоркою, между тем как глаза ее
с беспокойством перебегали от собеседника к озеру.
— Знамо, батюшка, глупенек еще, — отвечал Аким, суетливо подталкивая Гришку, который не трогался
с места и продолжал смотреть в
землю. — Вот, Глеб Савиныч, —
подхватил он, переминаясь и робко взглядывая на рыбака, — все думается, как бы… о нем, примерно, сокрушаюсь… Лета его, конечно, малые — какие его лета! А все… как бы… хотелось к ремеслу какому приставить… Мальчишечка смысленый, вострый… куды тебе! На всякое дело: так и…
Егорушка слез
с передка. Несколько рук
подхватило его, подняло высоко вверх, и он очутился на чем-то большом, мягком и слегка влажном от росы. Теперь ему казалось, что небо было близко к нему, а
земля далеко.
Домна Осиповна, садясь на пролетку, швырнула держимую ею в руках бумажку на
землю и велела извозчику проворней ехать домой. Один из игравших
с детками Прокофия мальчиков (сын дворника соседнего), увидав брошенную бумажку и уразумев, вероятно, что это такое,
подхватил ее и благим матом удрал домой.
— Пытать так пытать, —
подхватили казаки и обступили хозяйку; она неподвижно стояла перед ними, и только иногда губы ее шептали неслышно какую-то молитву. К каждой ее руке привязали толстую веревку и, перекинув концы их через брус, поддерживающий полати, стали понемногу их натягивать; пятки ее отделились от полу, и скоро она едва могла прикасаться до
земли концами пальцев. Тогда палачи остановились и
с улыбкою взглянули на ее надувшиеся на руках жилы и на покрасневшее от боли лицо.
Сверкнула молния; разорванная ею тьма вздрогнула и, на миг открыв поглощённое ею, вновь слилась. Секунды две царила подавляющая тишина, потом, как выстрел, грохнул гром, и его раскаты понеслись над домом. Откуда-то бешено рванулся ветер,
подхватил пыль и сор
с земли, и всё, поднятое им, закружилось, столбом поднимаясь кверху. Летели соломинки, бумажки, листья; стрижи
с испуганным писком пронизывали воздух, глухо шумела листва деревьев, на железо крыши дома сыпалась пыль, рождая гулкий шорох.
И
с этим криком она полетела вверх тормашками на
землю. Утки громко закричали; одна из них хотела
подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась. Лягушка, дрыгая всеми четырьмя лапками, быстро падала на
землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.
Милицы уже знакомый ей голос рыжего австрияка, и прежде чем она могла опомниться и успеть вскочить на ноги, две руки
подхватили ее, вскинули на воздухе и
с грубой силой поставили на
землю.
Схватила в свой сильный клюв мертвую Галю большая птица и быстро поднялась
с нею от
земли и озера высоко, высоко к небу. А там уже ждали Галю. Ждали ее прекрасные белые существа, мальчики и девочки
с серебряными крылышками за спиною. Увидели они птицу
с мертвою девочкою в клюве,
подхватили Галю на руки и понесли в небеса.